Эволюция убийства

Митя кивком указал в сторону Видново, жестом велел ей садиться в машину, но получил отказ.

– Да иди ты!

До шоссе далеко, километра два, но поле ровное – видно, как проносятся машины. А там, где шумная дорога, там жизнь.

– Я не могу тебя здесь оставить! – качнул головой Поспелов.

Инга усмехалась, глядя на него как на полнейшее ничтожество. Он для нее всего лишь жалкий сторож, которому вдруг взбрело в голову спасти женщину куда более высокого статуса. Спасибо, конечно, но им не по пути.

Митя нагнулся, задрал штанину, вытащил нож из чехла, ремнями закрепленного на голени. К «финкам» у него особая страсть, два клинка уже ушли, но есть еще три, надолго хватит. Здесь, в глуши, можно убивать ножом сколько угодно раз.

– Ты чего?

Инга снова попятилась, споткнулась, на этот раз не смогла удержать равновесие, задницей села на холодные камни, а бедрами на теплый ватник. Она инстинктивно передвинула задницу на бушлат, задрав юбку. Митя шагнул к ней навстречу, поставив пятку между коленями, носок ботинка оказался под юбкой. Отодвинуться он ей не дал, взял за шею, с силой наклонил голову.

– Это я твою сестру убил! – тихо, ей на ухо сказал он.

Инга заскулила как дворняжка, запертая в будке.

– И тебя должен был убить!.. Но убил Гайтарова!.. И тебя убью! Если не дашь!

– Э-э… – в полном смятении проблеяла Инга.

Не хотел Митя ее убивать. Хотел холить ее и лелеять, оберегая от всяческих бед. Инга пробудила в нем давно забытую потребность заботиться о ком-то. Он до сих пор находился в состоянии сильнейшего душевного подъема, которое вызвало в нем убийство Гайтарова. Ведь он убивал не из удовольствия, он делал это ради кого-то. Он наказывал преступника!..

Но Инга не оценила его душевные порывы, не понравился он ей в образе добренького мужичка-лесовичка. Зато сразу же прониклась уважением, когда узнала, что это он убил ее сестру. И ее любовника. И не очень-то возмутилась, узнав о его низменных побуждениях. Как будто так и надо, как будто это единственно правильный вариант. Пусть трахает, лишь бы не убивал.

Чтобы закрепить успех, Митя поднес нож к ее голове, срезал локон волос у виска. Инга затрепетала как падший лист, легла на спину, согнув ноги в коленях.

Он засмеялся, глядя на нее. Признала нового хозяина, сучка, легла, ноги уже раздвинуты. Колготок на ней почему-то нет, может, Гайтаров снял их вместе с трусиками. Митя возбудился от этой мысли. Но брать он Ингу не станет. Не для того он убивал своего босса, чтобы задушить его любовницу. А он может задушить, он знал себя.

– Давай в машину! – великодушно повел он рукой.

Но ногу не убрал, Инге пришлось выкарабкиваться из-под него. Она еще выше подняла согнутые в коленях ноги, хотела оттолкнуться посильней, но засветила наголо выбритое место под юбкой. Митя увидел там все, кроме трусиков.

С вожделением глядя в лицо, он опустился перед Ингой на колени, для этого ему пришлось еще шире раздвинуть ей ноги. И остановить ее движение, руками захватив колени. Женщина замерла, в страхе глядя на него.

Но это страх парашютиста – вдруг купол над головой не раскроется. Страшно, но и интересно. Затяжной прыжок, выброс адреналина, она хотела испытать это прямо сейчас. А ноги раздвинуты, трусиков нет, самолет с ревом набирает высоту.

– Хочу попросить у тебя прощения, – сказал он, стоя на коленях, но с высока глядя на нее. – За сестру!

Инга качнула головой, завороженно глядя на него. Она поняла, что деваться некуда, заерзала задом, устраиваясь под ним поудобней. Задача не из легких: и лежать неудобно, и комары атакуют, это Мите все равно, а у Инги плоть нежная. Но при этом доступная. Митя знал, что делать. Но не знал, как войти в нее и не слететь с катушек. Сколько раз пробовал, сдерживаться – пока не получалось… Лучше не начинать. Как не начинал он с Валерией. Но уже поздно останавливать себя. Не поздно только взять себя в руки. Себя взять, а не хрупкое горло своей любимой женщины, чтобы в миг блаженства сдавить его… Он вошел в нее, отодвинулся, снова вошел, и еще, и еще… Инга быстро поняла, что ему нужно, вошла в один с ним ритм, он стал мять ее ягодицы, усиливая ощущения, затем перевернул на живот, и снова задвигался. Инга вошла в раж, стала извиваться под ним, сжимая и разжимая пальцы, ногтями скребя землю… Наконец оба выдохлись, Инга, затихла, Митя лег прямо на нее. И его снова затрясло. От восторга. Он смог сдержать свой безумный порыв, не пережал руками хрупкое горло женщины.

А ведь он мог это сделать. Пережать горло и пропустить через себя смерть любимой женщины. Именно любимой, а не какой-то другой… Но ведь Митя сдержался. Значит, он вовсе не маньяк. И зря мама его ругает…

7