Эволюция убийства

– Осторожно! – призвал Олег. – Поспелов уже может быть там!

Он уже привык к тому, что Поспелов может появиться где угодно и в любое время. Рома всего лишь за кроссовками в дом зашел, а Поспелов уже там. И ударил ножом точно в сердце. И Лешу так же в доме зарезал. Думали, не может его там быть, а он уже ждал – с ножом наготове.

– Бредит! – Голенищев усмехнулся, пальцем указав на Олега.

И усмехнулся, и пальцем указал. Глаза у Олега закрыты, он не мог этого видеть. Но увидел. Может, душа уже отделилась от тела, но еще не поднялась над головой?

– Вдвоем идите! – сказал он.

Олег уже пересек черту, за которой заканчивается страх перед смертью. И умирал с чувством обреченности. Поспелов победил, и ничего не остается, как смириться с этим. И умереть с тяжелым чувством поражения на душе. Опера уйдут, Поспелов появится, Олег даже глаз не откроет, а зачем? Умирать не страшно.

– Заманивает!

И снова Голенищев указал на него пальцем. И даже бедром повел, как будто собирался ударить ногой.

– Мы уходим, возвращаемся, а нас уже здесь ждут.

– Оставайся здесь! – сказал Гусаков.

– Не надо никому оставаться! – мотнул головой Олег. – Нужно держаться вместе! Или вас всех здесь перебьют!

– А тебя? Тебя не убьют?

– Меня уже убили. Осталось только умереть, – пробормотал Олег.

– Бред! – констатировал Голенищев и отправил Гусакова на высотку.

– Пистолет! – едва слышно пробормотал Олег.

Но на него уже не обращали внимания.

22

Гусаков шел к кунгу, Голенищев стоял, напряженно смотрел по сторонам. Олег видел и его, и Гусакова. Видел, как один идет, а другой стоит. Но видел не в деталях, а в каких-то энергетических завихрениях вокруг живых людей. Одно такое завихрение наблюдалось в районе кунга, из бурлящей темноты перед глазами выдвинулось лицо Поспелова. Ни глаз, ни носа, ни рта, только переливающийся неземными красками силуэт головы. В завихрениях злорадного ликования.

– Поспелов там! – пробормотал он.

И Голенищев его услышал.

– Достал! – огрызнулся он.

– Гусаков идет? – спросил Олег.

– Заткнись!

– Шел бы ты к нему!

– Я сейчас ударю!

Олег открыл глаза, повернул голову, Голенищев стоял и смотрел на кабину радиолокационной станции. Вроде бы все правильно, но за спиной у полицейского лес, откуда Поспелов мог выстрелить из карабина. Машина его там, в лесу перед сопкой, Олег не видел «Ниву», но знал, в какую сторону двигаться, чтобы выйти на нее.

И еще Поспелов мог появиться с ножом в руке. Выйти из-за кустов, пересечь дорогу, если Голенищев и дальше будет смотреть только вперед, маньяк спокойно перережет ему горло. А Голенищев не отвлекается, все внимание на своего друга. Олег не стал закрывать глаза, кто-то же должен подстраховать этого глупца. Если Поспелов появится, он даст знак.

Но Поспелов не появлялся, и Гусаков залез на крышу кунга. Голенищев сообщил об этом с гордостью за своего друга и злорадством в адрес Олега. Не было там в кабине никакого маньяка.

– Черт! – расстроенно процедил опер.

– Что случилось?

– Рукой машет, сигнала, по ходу, нет.

– Пусть спускается.

– Тебя забыли спросить!

– И по сторонам смотри!

Олег обессиленно закрыл глаза и завалился на бок, уложив голову на плоский камень. Оба плеча болят, но ему уже все равно.

– Эй, что с тобой? – спросил Голенищев.

– Не отвлекайся, – пробормотал Олег.

– Так, давай сюда!

Опер открыл дверь, помог Олегу подняться и затолкал его на заднее сиденье. Здесь и мягче, и теплей, и комаров куда меньше.

– Спасибо! – поблагодарил Олег.

Но Голенищев его не слышал. Закрыв дверь, он снова смотрел на кунг. Олег нашел в себе силы приподняться, сесть и даже повернуть голову к левому окну. Но Гусакова он не увидел. С крыши опер спустился, а из кабины так и не вышел. Олег посмотрел на Голенищева, тот явно нервничал, и на кунг смотрел, и по сторонам оглядывался. Наконец он открыл дверь.

– Эй, здесь будь! – сказал он.

– Мне бы ствол, – еле слышно проговорил Олег.

– Чего?! – Опер громко хлопнул дверью и поспешил к своему товарищу.

Олег, как и ожидалось, остался в одиночестве. Поспелов запросто мог выйти к машине, открыть дверь, вот тогда бы и понадобился пистолет. Олег с удовольствием выстрелил бы ему в лицо. Ну, может, и не с удовольствием, но точно без сожаления.

Голенищев с легкостью осилил подъем в гору, скрылся в кабине и минуты через три выскочил обратно, глаза бешеные, лицо искажено злобой. Олег затаил дыхание. Похоже, Гусакова больше нет, если так, несложно догадаться, кого назначат козлом отпущения.

Так и оказалось, Голенищев с ходу открыл дверь, схватил Олега за грудки, вытащил из машины и швырнул на землю. И, выхватив пистолет, навел на его. Олег благодарно кивнул. Пусть стреляет, лишь бы ногами не бил.

– Ты мне за все заплатишь!

– Это вы за все сейчас платите! – неожиданно для себя заорал Олег. И откуда только силы взялись?

– Что?!

– А то! Сразу надо было настоящего убийцу искать, а вы меня крайним сделали!.. Поспелов мою жену убил! И нож мне подбросил!.. И Гайтарова он убил… И сейчас всех убивает!