Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Эти достижения надо ценить тем более, что они были получены без чрезмерного разбухания нестроевого элемента: к концу войны из 844 073 человек, представлявших сосредоточенную на Дальнем Востоке вооруженную силу, в тыловых частях и учреждениях состояло 7,7 %; в войсковом тылу имелось 13,8 % нестроевых; наконец 10,2 % строевых были откомандированы для хозяйственных целей. Итого количество оторванных от строя в целом равнялось 31,7 %, т. е. на двух бойцов приходилось меньше одного нестроевого; это отношение для удаленного, почти колониального театра достаточно благоприятно.

Если мы высоко оцениваем работу русского тыла в том, что он, хотя и дорого, полностью обслужил материальные нужды войск, то мы должны признать организацию его не выдерживающей самой снисходительной критики с оперативной точки зрения. Устройство тыла губило операции. Образцом для оперативной организации нашего тыла являлось как бы злосчастное положение лорда Метуэна в 1899 г. под Магерсфонтейном, когда он опирался на головную станцию железной дороги и веером от нее тыкался во все стороны, всюду встречая полукольцо укреплений буров. Наполеоновские методы сосредоточенного ведения войск жили не только в представлениях лордов Уайта, Метуэна и Буллера, но и в сознании русского генерального штаба и в частности в голове генерала Куропаткина. Уроков Мольтке и Шлихтинга для нас еще не существовало. Пережитки наполеоновского военного искусства вкладывались теперь в форму концентрации войск на узком фронте перед головной станцией железной дороги, исключавшую возможность оперирования против флангов и тыла неприятеля, толкавшую на применение ударно-таранной тактики и создававшую необычайную чувствительность русской армии к малейшей угрозе ее сообщениям.

Генерал Куропаткин вытребовал на театр войны 850 км узкоколейки (25 % для паровой тяги, 75 % для конной тяги); это могучее средство транспорта следовало бы применить для того, чтобы организовать транспорт из глубины по нескольким независимым направлениям и получить вместо базирования на одну точку — головную станцию, ширококолейной дороги — широкий фронт из ряда узкоколейных головных станций. Имея так подготовленное базирование, мы могли бы хладнокровно относиться к оперативному маневру японцев, покушавшихся отрезать нам подвоз по одному из имеющихся направлений; мы получили бы сами возможность маневрирования против японских флангов. Для той же цели можно было бы использовать в полной мере и весь имеющийся колесный обоз, с помощью которого можно было бы также достигнуть отдельного базирования на самостоятельном направлении части армии.

Генерал Куропаткин, вместо достижения оперативных выгод, все средства транспорта обращал на повышение комфорта войск, на сокращение пути колесного подвоза; ни малейших усилий для достижения оперативной свободы, для расширения нашего базирования не делалось. Узкоколейки прокладывались веером от головной железнодорожной станции и дотягивались на 2–3 км до фронта почти всех корпусов. Такое же назначение — развозки снабжения вдоль фронта, устранения работы колесного обоза — получали и прокладываемые нами ширококолейные ветки. Летом 1904 г. армейские транспорты распределили свои повозки по полкам для возки солдатских шинелей. Достаточно было бы японцам охватить один из наших флангов на пару переходов в глубину или прорвать наш фронт, близ магистрали на один переход в глубину, чтобы опрокинуть весь карточный домик таких комфортабельных сообщений и создать для русской армии катастрофическое положение. Военные действия в Манчжурии в оперативном отношении представляют с русской стороны эшелонную войну в гигантском масштабе: вылезли из поезда и рассыпались веером перед ним. Эшелонные потуги, конечно, являлись обреченными на неудачу перед лицом оперативно развернутого неприятеля. Необходимость упорной борьбы за широкий оперативный фронт еще не сознавалась.

Погоня за комфортом войск приводила к оперативным уродствам и другого порядка; так, конный корпус Мищенко, брошенный в январе 1905 г. в рейд на Инкоу, был обременен огромным колесным и вьючным транспортом с продовольствием, навязанным ему заботливым Куропаткиным; этот транспорт сковал нашу конницу по рукам и ногам; между тем на 12-й месяц войны мы должны были бы знать, что рейд будет происходить не в пустыне, а в одной из населеннейших стран нашей планеты, с урожаями, превосходящими в 5–6 раз самые плодородные территории России.