Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Англичане рассуждали иначе. Перевес материальных сил союзников под Севастополем уже ярко чувствовался. Войска обжились, осмотрелись, обстроились. Дело было налажено. Всякое углубление внутрь полуострова, атака неведомых позиций, маневрирование при отсутствии кавалерии и обозов, являлось авантюрой. Превосходство сообщений союзников давало себя знать, но лишь до тех пор, пока союзники не удалялись от морского берега. Надо было лишь еще более ухудшить условия сообщений русских, а для этого овладеть Керченским проливом, ворваться в Азовское море, уничтожить склады на его берегах, что приведет к тому, что русские утратят важную артерию снабжения. Экспедиция в Азовское море поощрит и кавказских горцев к более энергичным действиям.

Таким образом, как Наполеон III, так и англичане направляли свои планы против русских сообщений; но Наполеон III хотел провести удар на сообщения сокрушительно, в стиле своего дяди, а англичане — в стиле нажима XVIII века, в духе измора; Наполеон III стремился разгромить русскую армию и взять в плен гарнизон Севастополя; англичане же стремились настолько ухудшить условия существования русских в окрестностях Севастополя, чтобы русские их добровольно покинули, или по крайней мере, ослабили в них свои силы.

Материальное превосходство союзников было уже засвидетельствовано бомбардировкой 9–19 апреля. На 165 тыс. орудийных выстрелов русские ответили только 89 тыс.; потери русских достигали 6130 против 1850 союзников. Однако геройские моряки продолжали держаться у орудий, разрушения исправлялись. Вследствие этого, а также отрицательного взгляда Наполеона III на фронтальный штурм Севастополя, Канробер, несмотря на полууспех бомбардировки, на штурм не согласился. Англичане же усердно настаивали на штурме, вся тяжесть которого должна была пасть на французов, так как английские окопы находились еще на таком удалении, что английские войска могли бы только обозначить свое участие в штурме.

Керченская экспедиция. Канробер, отменивший по приказу Наполеона III Керченскую экспедицию, был вынужден саботажем англичан подать в отставку. Его преемник, Пелисье, решил держаться английской ориентации, хотя бы это привело к расхождению с директивами Наполеона III. Через два дня после вступления в командование Пелисье, союзники погрузили 18 тыс. войска на суда и направили их к Керчи.

Русское командование рассуждало, как и Наполеон III, только в пределах логики сокрушения: Керчь — это только географический пункт, содействующий снабжению Севастополя; дробление сил крайне нежелательно. Наша разведка вовремя уведомила об организации и отплытии экспедиции. В районе Керчи находился отряд генерала Врангеля, силой почти в 9 тыс. человек; можно было бы вовремя его поддержать. Но Горчаков, сменивший в Крыму Меньшикова, был далек от того, что бы ослаблять свое бездействовавшее ядро; он доносил военному министру после потери нами Азовского моря: «послать подкрепления войскам восточной части Крыма значило действовать в смысле неприятеля, стремившегося различного рода демонстрациями и второстепенными действиями принудить нас к раздроблению сил, чтобы получить возможность решительным ударом овладеть Севастополем, а потом и всем Крымом». Не только не думая усилять Врангеля, Горчаков заботился о том, чтобы последний ни в коем случае не допустил себя отрезать от главных сил: «конечно, с силами, которыми вы располагаете, нельзя будет противиться высадке. Необходимо только стараться не потерять внутренней линии со мной».

При такой выдержке сокрушительной стратегии со стороны русских, участь «второстепенной» Керчи, 100 мин, бонов, заграждений из 40 затопленных судов, устроенных в Керченском проливе, и 62 тяжелых орудий, обстреливавших пролив, была решена.

24 мая пролив и Керчь были захвачены; в течение следующих 12 дней союзники уничтожили до 500 русских торговых судов, укрывшихся в Азовском море, бомбардировали и сожгли запасы в Бердянске, Геническе, Таганроге, Ейске, Мариуполе. Всего мы потеряли запасы продовольствия на стотысячную армию, на срок четырех месяцев; небольшая часть этих запасов досталась союзникам. Наши войска в Крыму с этого момента были обречены на сокращенный, голодный паек…