Эволюция войн

Индейцы карибы в мирное время не знали института лидерства, но «военный опыт научил их, что субординация так же необходима, как и храбрость». Хотя аргентинские абипоны не боялись и не чтили в мирное время своих вождей, они следовали за ними и слушались их во время войны. Независимые и даже враждебные племена бассейна Амазонки и Северной Америки объединялись против общего врага. Лига ирокезов, один из выдающихся примеров политической интеграции, была создана во время войны с гуронами. Возможно, ни у кого не было столь примитивной системы законов и управления, чем у тасманийцев, и никто не показывал меньшего единства в мирное время, но, как только начиналась война, они объединялись вокруг избранного вождя, которому обещали беспрекословно подчиняться. Каждое племя маори делилось на независимые кланы. «Как правило, между ними практически не было согласия, пока общий враг не начинал угрожать их племени. В таком случае они объединялись и вместе встречали врага, каждый клан под руководством своего вождя. Во всех остальных случаях кланы часто сражались между собой». Если начинался большой кризис, объединялась вся народность маори, хотя в обычных обстоятельствах каждое племя занималось своими делами. Страх перед врагами заставлял отдельные кланы куки-лушаи жить вместе в больших деревнях, но, как только угроза миновала, они возвращались к древней системе деревушек с единокровными жителями. Африканские багешу объединялись против общего врага, хотя в другое время сражались между собой. То же самое происходило у бедуинов.

Война не только объединяла людей, она давала развиваться режиму принуждения. На тропе войны дисциплина и субординация были необходимы. «В условиях сложного сотрудничества даже те, кто готовы сотрудничать, нуждаются в контроле сверху, поскольку успех подразумевает хрупкое равновесие деятельности множества индивидов, а слово должно распространяться дальше и обладать силой. Вот почему военное дело, великое первоначальное сотрудничество, обычно является матерью дисциплины». Война вызывает к жизни, возможно, величайшую силу интеграции из когда-либо известных, а ее следствием всегда было усиление власти правительства. Такое можно наблюдать и сегодня, и это не менее заметно у первобытных народов. В военное время личные интересы должны отступить перед главенствующим правом жизни в объединенном сообществе. Сегодня «государство для защиты жизни может посчитать необходимым установить огромные ограничения или даже тотально отрицать все права граждан. Во время войны подчеркиваются обязанности, а не права».

Взаимодействие и сотрудничество диктуются войной, но они будут эффективны только тогда, когда люди будут подчиняться по первой команде. «Нет такого положения дел, при котором такие различные человеческие качества, как храбрость и смекалка, не становились бы более заметными и не создавали бы и не увековечивали более высоко прославляемое неравенство, чем те враждебные отношения, в которых часто находились дикие племена по отношению друг к другу». Война – это великое испытание. В ходе безжалостного соревнования выбирался самый смелый и способный лидер. Он получал властные права, которых не было в мирное время. Чем дольше длятся войны или чем чаще они повторяются, тем больше возрастает сила такого лидера. Хотя предполагается, что властные полномочия оканчиваются вместе с военной кампанией (как это на самом деле происходило в некоторых неразвитых племенах), прослеживается тенденция превращения военного правления в диктатуру. Продолжительная война ведет к установлению постоянной власти вождя. Успешный военный вождь сохраняет свою власть в мирное время и становится вождем или королем. «История полна примеров великих вождей, которые благодаря своим военным способностям основывают государства и династии». Функции священников часто ассоциируются с королевским домом, а могущественные вожди и короли часто канонизировались и становились святыми или почитались как боги. Постоянная необходимость отражения внешнего врага развивала внутреннюю организацию общества и усиливала роль политического вождя.