Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн

Даже обычный средний британский солдат — «красный мундир» — в высшей степени был уважаем его французским противником, но все же сливками британской армии были подразделения знаменитой легкой бригады (не путать с кавалерийской бригадой периода Крымской войны). Необходимость в особых подразделениях легковооруженных солдат, которым можно было бы поручить функции прикрытия, разведки и рекогносцировки, ощущалась еще в былые времена, в период войн с Францией и в Индии. Такая необходимость стала особо насущной в период американской революции и сражений в Вест- Индии, а больше всего — с появлением французских стрелков-пехотинцев в составе революционных армий. С учетом этого в 1800 году был сформирован экспериментальный стрелковый корпус из солдат, особо отобранных в четырнадцати полках. Боевая подготовка корпуса осуществлялась двумя опытными офицерами. Побывав под огнем в Ферроле и в сражении под Копенгагеном в 1800 и 1801 годах, корпус был преобразован в 95-й линейный полк. Часть получила форму темно-зеленого цвета с черными пуговицами и нашивками и была оснащена впервые появившимися на вооружении британской армии ружьями Бейкера. Это было относительно короткое оружие, стрелявшее сферическими пулями 20-го калибра и способное, по утверждению его конструктора, поражать человека на расстоянии в 200 ярдов. В умелых руках облаченных в темно-зеленую форму стрелков 95-го полка это оружие сослужило хорошую службу в Испании и при Ватерлоо.

95-й полк был объединен с 52-м и 43-м пехотными полками (оба были преобразованы в легкопехотные полки), во главе их был поставлен сэр Джон Мур — один из самых выдающихся военачальников, которые появлялись в Англии. Он задумал сделать бригаду образцовой. Механическую муштру и парадно-строевую подготовку, соединенные с телесными наказаниями, которые превращали людей в военных роботов, он заменил системой, основанной на предпосылке, что солдат представляет собой человеческое существо, способное адекватно отзываться на разумное обращение с ним. Война, считал он, требует полнейшего использования солдатской смекалки, его моральных и физических сил. Он был сторонником строгой дисциплины, но считал, что солдат должен обладать определенной степенью свободы и иметь право думать сам при выполнении приказа. Такой комбинации индивидуального сознания и абсолютного повиновения, делающей солдата «думающей боевой единицей», трудно достичь даже в наше время. Вдвойне трудно это было сделать во времена Мура, когда мыслительные способности рядового солдата находились на весьма низком уровне, когда тяжелое пьянство было обыденным явлением и когда, в очень многих случаях, обычный офицер покупал свое место, а затем до конца своих дней предавался выпивкам и азартным играм, а весь его контакт с подчиненными ограничивался ежедневно парой часов крика и подзатыльников на плацу.

Несмотря на свою приверженность к бутылке и безразличие к большинству военных проблем, обычный молодой британский джентльмен тех лет становился лучшим офицером, чем можно было бы предположить. Он представлял собой продукт своего времени и своего класса, а это означало, что он мог стойко переносить бытовые неудобства, был физически крепок, бесстрашен и, даже будучи связан множеством связей со своим классом и не лишенным высокомерия, буквально с младых лет привык к общению с более низкими социальными слоями в простой и свободной манере. Его природная сообразительность позволяла ему изучать избранную профессию и извлекать уроки из своих ошибок, а жесткий кодекс чести и приверженность принципу «честной игры» были весьма ценным качеством в его отношениях с подчиненными. Довольно странно, но несправедливая система купли офицерских должностей и званий, при которой двадцатишестилетние молодые люди становились полковниками, а мрачные и седые пятидесятилетние капитаны безнадежно тянули лямку своей службы, не только принималась всеми без излишней озлобленности, но и довольно неплохо работала на практике. Да и сам Веллингтон был прекрасным примером продвижения по службе благодаря семейным связям. Рядовой в восемнадцать лет, он в двадцать два года был уже капитаном, стал подполковником в двадцать четыре года, полковником в двадцать семь, генерал-майором в тридцать три, генерал-лейтенантом в тридцать девять, полным генералом в сорок два и в сорок четыре года получил высший чин — фельдмаршала.