Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн

С раннего отрочества они уже были отличными конниками, знакомыми с мечом и копьем. Их заветная мечта заключалась в том, чтобы быть посвященными в рыцари – получить пояс со своим собственным мечом, доспехи, меч, копье и боевого коня, надеть на сапоги позолоченные шпоры, которые выделяли бы их из прочих людей как членов великого ордена рыцарей. Тогда они становились по сути равными герцогу или даже королю, выделяясь тем самым из массы мелкого люда, простолюдинов, лакеев, слуг и купцов, которые составляли серый и грязный мир под их стопами – мир, существующий только затем, чтобы служить им в их новом грубом, но возвышенном состоянии.

Воинами они были великолепными – физически сильные, превосходно обученные владению оружием, облаченные в броню и вооруженные лучшим оружием той эпохи.

Их оружие и защитное снаряжение по сути были такими же, как те, которые использовались норманнами при Гастингсе тридцать лет назад. К этому времени в обиход уже вошли полностью защищающая тело кольчуга и круглый шлем, закрывающий голову и лицо. Единственным новым дополнением к кольчуге была напоминающая штаны кольчужная защита для ног, которая начала появляться примерно в начале XII столетия. Облаченный в такую броню, конный воин неизмеримо превосходил любое количество обычных пехотинцев, плохо вооруженных и не имеющих никакого защитного снаряжения. Именно это поддерживало власть феодала – не кто другой, а лишь равный по положению человек мог противостоять ему.

Как солдаты, имея лишь некоторые понятия о дисциплине, порядке и повиновении, рыцарство было ничем не лучше необученных новобранцев. Каждый местный феодал мог ожидать некоей видимости повиновения от рыцарей своего окружения, но в целом же каждый рыцарь вел свою собственную битву. О тактике боя они имели самое смутное представление, о стратегии знали еще меньше, а о походном порядке, организации снабжения, о военных перевозках или о медицинской помощи не знали абсолютно ничего. Опыт боев в конце концов приносил им эти знания, как и любому рекруту, – и те из них, кто добрался до Иерусалима, уже были в полном смысле закаленными ветеранами. Но из большой толпы аристократов, пустившейся на освобождение Святой земли, лишь очень немногие имели хотя бы какое-то представление о ведении военных действий в суровой и бесплодной стране. Мало кто из рыцарей, не говоря уж о простолюдинах, мог представить себе, как далеко находится Иерусалим, какие страны – или моря – отделяют от них вожделенный Восток и какие народы живут на пути к нему. Очень большое число таких людей отправилось в путь, но можно не сомневаться, что далеко не каждый из них смог преодолеть болезни, голод, жажду, засады и выжить в ряде сражений, прежде чем им удалось добраться до Святого города.

Многие из них так никогда и не добрались до Константинополя. Невозможно себе представить, чтобы эта разношерстная толпа, не имеющая никакого понятия о дисциплине, в условиях отвратительного снабжения и отсутствия промежуточных баз могла проделать сотни миль даже по дружественным им странам без грабежа. Так и случилось. Их не знающие границ грабежи, жестокость в отношении христианского населения стран, лежавших у них на пути, вызывали вооруженное сопротивление. Маршрут следования крестоносцев был отмечен рядом серьезных стычек. Самыми грубыми оскорбителями местного населения были участники так называемого Народного крестового похода, во главе которых стояли Петр Пустынник и рыцарь по прозвищу Вальтер Голяк[8]. Это странное сборище крестьян, мелкопоместных дворян, всякого рода отъявленных головорезов и сброда – в том числе и женщин – медленно двигалось весной и летом 1096 года из южных районов Франции и Рейнской области через Швабию и Баварию, обрастая по пути такими же оборванцами, напоминая своими телегами, скотом и женщинами с детьми некое германское племя времен переселения народов. На территории Венгрии грабежи и насилие стали уже совершенно невыносимыми. После нескольких стычек с разгневанным населением дело дошло даже до схваток с пограничными частями византийского императора. Соглашения с византийским правителем провинции о восстановлении порядка и прекращении дальнейших грабежей не возымели никакого воздействия на бредущий сброд. Неподалеку от Ниша императорские конные лучники нанесли «крестоносцам» серьезное поражение. Сброд, ведомый Пустынником, лишился большей части своего обоза (и, как можно предположить, большей части награбленного добра); оставшиеся в живых были взяты под охрану (или под конвой) византийской кавалерией вплоть до их прибытия в Константинополь.