Эволюционер из трущоб. Том 2 (СИ)

И он оказался прав. В центр я попадал в шести случаях из десяти. Постоянно забывал то расслабить плечи, то наклонить вперёд корпус, то нажимал спусковую скобу сгибом фаланги. Но даже так я был доволен собой. В конце занятия Гав заставил отойти меня ещё на пять метров, и результаты мои не изменились. Также шесть из десяти выстрелов ложились в цель.

— Неплохо для первого раза, — сказал Гаврилов, хотя по его небритой морде было видно, что он доволен моими результатами. — Идём завтракать, а после покажешь, чему тебя ещё научили в пансионате.

— А как ты попал на службу к Алхалову? — спросил я.

— Как ты говоришь? Алхалов? — усмехнулся Гав. — Да так же, как и все, — пожал плечами он и направился в сторону дома.

По дороге домой Гав рассказал, что в раннем детстве мать пристроила его в пансионат, а сама рассказала соседям, что отправила сына к родне. Архаров за нового бойца выплачивал матери ежемесячное пособие, а также дрова привозили на зиму. Отец капитана давно погиб, поэтому мать Гаврилова и вертелась, как могла.

Годам к пятнадцати Гав стал полноценным гвардейцем, ходил в разломы, патрулировал границу. Даже повоевать успел. Как и всем гвардейцам, ему полагался двухнедельный отпуск раз в год. Вот он и приезжал навестить мать. Соседям говорил, что в Екатеринбург перебрался и в такси работает. Отличная легенда, тем более, что никто из знакомых никогда не покидал Михайловск.

Так и жили, пока мать Гава не померла от воспаления лёгких. Капитан позванивал ей, слышал, что та кашляет, но она говорила, что всё хорошо. Мол, не переживай, просто насморк. А в итоге — вон как обернулось. Гав схоронил её три года назад и до сих пор себя не простил. Поэтому и дом зарос бурьяном, не хотел капитан сюда возвращаться. Да и не вернулся бы, если б не приказ Архарова.

Конечно, он не сказал мне открытым текстом о том, что чувствовал. Но сложно не догадаться, когда всё написано на лице собеседника. И вот вопрос. Во всей этой истории мой отец — злодей, который украл мать у Гаврилова, или благодетель, благодаря которому семья, потерявшая кормильца, смогла выжить? Однозначного ответа у меня нет.

Подходя к дому, я заметил, что из двора поднимаются клубы дыма и слышен хриплый смех. Капитан тут же напрягся и по его каналам заструилась мана. Гаврилов готовился к бою.

— Подожди тут, — не сводя взгляда со двора, сказал он.

— Но я могу помочь.

— Жди здесь, — прорычал Гаврилов, придавив меня взглядом.

Капитан пригнулся и двинул перебежками к соседскому забору. Я же, как истинный послушный мальчик, который плевать хотел на приказы и умеет думать своей головой, пошел следом за ним. Нет, ну а на что он рассчитывал? Что я подчинюсь? А кто будет латать эту тушу, если получит ещё пару огнестрельных ранений?

Гаврилов замер, прислушался, выглянул из-за угла, а после распрямился во весь рост и шагнул во двор. Я последовал его примеру и увидел во дворе пятерых мужиков лет тридцати. На вид забулдыги. Небритые, волосы всклокоченные, на головах кепки, одеты — кто во что горазд. Один в кожаном жилете и шерстяной рубахе, другой в ватной фуфайке, на ногах у пятёрки гостей резиновые сапоги, перемазанные грязью.

— Гаврюха! Ты, что ли?! — выкрикнул самый мелкий из гостей.

Он сидел на пороге дома, ножом отрезал от яблока куски и отправлял в рот. А когда заметил капитана, выбросил яблоко, сплюнул на землю и поднялся во весь невысокий рост.

— Я, — неприветливо сказал Гаврилов, осматривая банду.

— Хренасе ты вымахал. А мы уж решили, что ты подох. Домой-то не приезжал уже давно. Сколько прошло? Три или пять лет?

— Семён, ты что тут забыл? — спросил Гаврилов, сжав кулаки.

— А ты чё, не рад меня видеть? — хмыкнул главарь. — Не, пацаны, вы слыхали? Чё я забыл? Обалдеть. — Семён покачал головой и подошел вплотную к капитану. Оказалось, что Гаврилов выше собеседника на полторы головы. — Значит так, Гаврюха, — шмыгнув носом, сказал коротышка и хлопнул ладонью капитана по груди. — Мамка твоя перед смертью задолжала мне деньжат. Надо бы вернуть.

— Каких деньжат? Ты что-то попутал, — прорычал Гаврилов, испепеляя взглядом коротышку.

— Да нет, братик. Это ты попутал. Мамка твоя денег заняла и померла, а процентики-то капают. Понимаешь? — Коротышка ухмыльнулся и посмотрел за спину капитана, где стоял я. — А эт чё, сын твой? Гаврик-младший стало быть? Хе-хе.

— Очень плиятно, дяденька, — улыбнулся я и двинул к придурку, протянув руку. На моей ладони уже проступил иней, как только этот дегенерат прикоснётся ко мне, я отморожу ему руку по самый локоть.

— Не смотри на парня. Ты со мной разговариваешь, — рыкнул Гав. — Что за проценты?

— Обыкновенные. Ты мне торчишь уже сто тысяч вечно деревянных. Не отдашь до конца недели, спалим хату, — меланхолично сказал коротышка и сплюнул капитану под ноги.