Эволюционер из трущоб. Том 2

У входа в цирк стоял толстый билетёр в наряде грустного клоуна. Он уныло проверял билеты, бесконечно повторяя одну-единственную фразу «Проходите, не толпитесь». Пока очередь дошла до нас, я эту фразу услышал добрых две сотни раз. Мама протянула толстяку билеты, он мазнул по мне взглядом и кивнул. Я решил ему помочь и сказал коронную фразу за клоуна:

— Плоходите, не толпитесь.

— Сопля мелкая, — буркнул билетёр, а я засмеялся.

— Миш, чего ты стоишь? Пошли места занимать, — шепнула мама и потащила меня за собой.

Вокруг арены цирка мест было предостаточно. Мы сели в седьмом ряду напротив входа, так чтобы видеть артистов, выходящих на арену. Со всех сторон доносились обрывки бесед, и я жадно вслушивался в каждое слово.

— Представляешь, Томка — вертихвостка такая. Взяла и переспала с Петром, — послышался женский голос.

— Да ты что? Ужас какой! Он же женат!

— Ага, женат. Но это не мешает ему…

Позади раздался мужской бас.

— Светка, ну вот на кой-чёрт ты меня сюда притащила? У нас что, деньги лишние? Тут не сегодня завтра война начнётся. Надо думать, куда уезжать.

— Славик, ты уже достал своим негативизмом. Думай о хорошем. Живи сегодняшним днём. Мы вдвоём, приятно проводим время. Разве плохо?

Спереди послышался шепот двух мальчишек.

— У меня брателло к Титову подался. Говорит, работёнка непыльная. А денег платят много.

— А чё делать-то надо? — с интересом спросил писклявый парень.

— Как обычно. Началось же расширение аномалии, ну вот он туши монстров и таскает.

— Фу. Это в кишках, что ли, копаться? — с отвращением выпалил пискля.

— Бывает, что и в кишках. Но эт всяко лучше, чем на заводе в три смены пахать.

— Согласен.

Из того, что я услышал, становилось понятно, что спокойная жизнь может очень быстро закончиться. Впрочем, так было всегда и везде. Никто не может гарантировать вечный мир и вечную стабильность. Даже я. Но я очень постараюсь выгрызть зубами мир для всех и каждого. А те, кто не захотят жить мирно, подохнут от моего миролюбия! Муа-ха-ха-ха-ха!!!

Внезапно свет на арене погас, и заиграл оркестр. Барабанщики отбивали бодрый ритм, трубачи дудели в трубы, а в центр арены вышел улыбчивый крепыш с закрученными усами.

— Дамы и господа! Я рад приветствовать вас на арене цирка братьев Днищевых! Сегодня вы увидите невероятное представление. Акробаты поразят вас своей ловкостью, силач согнёт лом голыми руками, клоуны рассмешат до слёз, а животные не оставят равнодушными выученными трюками! Под ваши аплодисменты, мы начинаем!

Па-пара-парапам! Прогремел оркестр, и на сцену выбежали гимнастки в пёстрых нарядах. Они садились на шпагат, что меня совершенно не удивило. В пансионате мы и не такое вытворяли. Делали сальто, но это умели делать все пятилетки, и я скоро научусь. Потом девушки забрались на обручи, их подняли под потолок и гимнастки стали вращаться, выполняя различные акробатические элементы.

Было скучновато, и я стал посматривать на лысину сидящего передо мной деда. У него на голове было ровно три волосины, одну из которых я собирался вырвать, но тут представление завершилось и мама, нагнувшись ко мне, прошептала.

— Правда, здорово? Такие ловкие! А когда наверх их подняли, у меня аж сердце ёкнуло.

— Ага. Очень здолово, мам, — улыбнулся я, а на сцену тем временем выбежали клоуны.

Били друг друга надувными молотками, много орали, поливали зрителей водой и шутили. Качество шуток оставляло желать лучшего, но на безрыбье, как говорится… Впрочем, пару раз я даже улыбнулся.

После клоунов вышел двухметровый бугай с огромной мускулатурой и увесистым пузом. Бритая голова и шикарная кустистая борода. Силач был серьёзен, поприветствовал зрителей, подняв вверх руку, и принялся гнуть лом. Выглядело это потрясающе! Железный прут толщиной в мой кулак сперва гнулся неохотно, но спустя пару мгновений свернулся в бараний рог. Я невольно стал аплодировать.

— Я тоже так хочу! — сказал я, посмотрев на маму.

— Когда вырастешь, сможешь и не такое, — ответила Елизавета Максимовна.

Про себя же я подумал: «Если бы я смог дотянуться до его бороды, то, возможно, и не пришлось бы ждать взросления».

Следом на арену вышли и сами братья Днищевы, которые оказались дрессировщиками. Эта часть представления оставила меня совершенно равнодушным. Ну да, животные скачут туда-сюда, бегают на задних лапках. И что? Вы бы видели, что в моей прошлой жизни вытворяли друиды! Они белок заставляли варить себе кофе. Белок! Варить кофе! А то, что происходит на арене — это так. Баловство.

Представление завершилось, и все артисты вышли на арену, чтобы напоследок искупаться в овациях.

— Мама, можно я пожму луку вон тому здоловяку? — спросил я, указав на силача.

— Миш, ну ты чего? Глянь, какая толкучка. Давай в другой раз.

— Но я хочу сейчас! Ну пожалуйста! У меня же День лождения! — настаивал я, поджав губы.

— Ладно. Идём, попробуем пробиться в первые ряды, — вздохнула мама.

И мы пошли. Точнее, она плелась сзади, а я, как метеор, прошмыгнул между ног нерасторопных зрителей и вылетел на арену цирка!

— Дядечка! Ты мой кумил! — заверещал я и сиганул на амбала.