Эволюционер из трущоб. Том 4

Спустя пять минут по дому разлетелся восхитительный картофельный аромат. Вода бурлила, периодически выплёскивалась из кастрюли и попадала на раскалённые угли, от чего шипение проносилось по мрачному дому. А мы сидели у печи и глотали слюни. Животы урчали так, что если бы рядом были твари, они бы в ужасе убежали, решив, что дом захватили жуткие рычащие чудовища.

Через полчаса картошка сварилась. Я схватил свою куртку и отдал приказ:

— Открывай дверцу.

Макар, словно загипнотизированный, посмотрел на печь и машинально подцепил дверцу кочергой и потащил на себя. Из печки дохнуло жаром, от которого я даже зажмурился. Схватил кастрюлю и быстро побежал к столу, так как мокрая куртка чертовски хорошо проводила тепло, и жар раскалённой кастрюли обжигал мне кожу.

Обрушив кастрюлю на стол, я заметил, что Леший, Макар и Прохоров стоят рядом и заглядывают в кастрюлю. А там… Сероватая кожица картофелин лопнула, продемонстрировав нам золотистое нутро. Из кастрюли валил пар, а ещё завоняло жженым пластиком. Зря я всё-таки не глядя бросил кастрюлю. Видать, плавится скатерть. Но это никоим образом не влияло на наш аппетит.

— Ну чего ждём-то? — спросил Прохоров.

— Ждём, пока ты снимешь пробу, — улыбнулся я.

— Да запросто. — Артём ухватил самую большую картофелину, но до рта не донёс и швырнул её обратно. — Ай, сука! Пальцы обжег!

— А чего мы руками-то жрать собираемся? Тут же должны быть столовые приборы, — резонно заметил Макар и побежал выдвигать ящики один за другим.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Вот же, блин. Я и в прошлый раз видел набор серебряных ложек и вилок, но не стал их брать, решив что столовое серебро нам пригодится лишь в случае, если найдём ломбард чтобы продать это барахло.

— Второй ящик слева, — не глядя в сторону кухонного гарнитура, сказал я.

— Ага, спасибо. Нашел, — отозвался Макар и загремел, вытаскивая столовые приборы.

— В смысле? — нахмурился Прохоров. — Ты знал где вилки, но не стал говорить, чтобы я обжег руки?

— Артём, ты слишком высокого мнения о себе. Не весь мир крутится вокруг твоей персоны, — отмахнулся я. — Просто вылетело…

— Хорош болтать. Пора жрать, — улыбаясь, сказал Макар и всучил каждому по вилке.

Леший в тот же миг наколол картофелину, которую выронил Прохоров и показал ему язык.

— Кто уфпел, тот и фъел, — подметил Лёха.

Но Прохоров не обратил на этот комментарий никакого внимания. Вместе с нами он так же подцепил себе одну картошку, а после мы подняли перед собой вилки и выставили их вперёд, так, что картошки соприкоснулись.

— Торжественно объявляю ужин открытым, — заявил я.

— Жаль, Остапа нет. Он любил картошку, — с грустью в голосе сказал Артём и в комнате наступила гнетущая тишина.

Правда тишина длилась ровно до того момента, пока Макар не начал чавкать.

— Ты её с кожурой жрёшь? Совсем дурной? — спросил Прохоров.

— Пофиг. Я такой голодный, что и кирпичи переварю с лёгкостью, — ответил Макар.

Не теряя времени и мы приступили к трапезе. Прохоров, обжигая пальцы, счищал кожуру, мы же с Лешим прибегли к секретной технике Макара. Кожура, если и не переварится, то сама покинет наши грешные тела. А есть хочется так сильно, что желания тратить время на очистку кожуры нет совершенно.

Укусив картошку, я почувствовал сладковатый привкус и зажмурил глаза от удовольствия. Жаль, что у нас нет соли, но и без неё довольно вкусно. Как исчезла первая картофелина, я даже не понял. Вроде, сделал первый кусь, а её уже нет. Только я наколол новую, как услышал приглушенный крик, полный возмущения:

— Вы чё там? Картошку без меня жрёте⁈

Это был Сергей.

— Наш великий нюхач проснулся, — просиял я. — Пацаны, хватайте стол, пошли к Серёге, — сказал я и швырнул вилку в кастрюлю. — Не переживай! Тут ещё много!

Мы подхватили довольно тяжелый стол и понесли в спальню, где в кромешной тьме лежал Сергей. Он приподнялся на локти и, щурясь, смотрел на нас. Видимо, для его глаз тусклый свет свечей был слишком ярким. Внося стол в комнату, Прохоров внезапно запел:

— С днём рожденья тебя. С днём рожденья тебя. С днём рождения, наш калека! С днём рожденья тебя! — Мы уставились на него, как на умалишенного. — Нет, ну а что? У него такой жар был, что Серёга мог подохнуть, если не сегодня, то завтра.

— Отрезать бы тебе язык, чтобы ерунду не молол, — покачал я головой.

— Да иди ты, — обиженно фыркнул Прохоров.

— Не ругайтесь, — остановил нас Сергей. — Лучше скажите, почему от вас не воняет потом? Вы что, помылись?

Услышав это, мы дружно заржали. Ага, блин. Помылись. Под бронебойным дождём. Мы принесли стулья, тарелки, и расселись вокруг стола. Лежал только Серёга и с аппетитом жевал картошку. Из тридцати штук я, Лёха, Артём и Макар съели лишь по пять штук, остальные десять смолотил Серёга, да и то остался голоден. Доедая последнюю картофелину, он опомнился:

— А вы чего не едите?

— Да мы на кухне успели ещё по пять штук вточить, — соврал Макар, широко улыбнувшись. — Так что всё поровну.

— Точно? — недоверчиво спросил Сергей и посмотрел на меня.