Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

Значение случайностей в эволюции не так велико, как это казалось создателям естественнонаучных теорий XX века, погруженных в исследование стохастических процессов. Из того, что эти процессы допускают только вероятностные описания, следует лишь то, что они находятся в состоянии динамического хаоса. Значение случайностей не так велико, потому что в процессе эволюции неизбежно складываются структуры, организация которых при данных обстоятельствах конкурентоспособнее, чем у их конкурентов. Признание этого обстоятельства не означает возврат к механистическому детерминизму. Оно связано с переходом к эволюционистскому детерминизму, учитывающему роль случайностей и стохастических процессов в качестве меры хаотичности, которая всегда присутствует в любом порядке, в любой структурной организации и сопровождает, и разнообразит, и видоизменяет путь реализации любой эволюционно обусловленной необходимости. При этом необходимое осуществляется как результирующая бесчисленного множества случайностей, что и создает видимость, будто она возникает из случайностей, состоит из них.

В признании малых случайных флуктуаций, возникающих в биффуркационных состояниях, основой выбора пути развития сложны систем, их самоорганизации и эволюции, проявляется основной методологический недостаток не только физикализма Моисеева, но и теории самоорганизации, принятой в синергетике.

Биффуркационные состояния и случайные отклонения возникают в эволюции постоянно. В этом Моисеев и сторонники связанных с синергетикой подходов совершенно правы. Но в огромном большинстве случаев ход развития сложных систем направляется не малыми случайными флуктуациями, а большими конкурентными преимуществами последовательно эволюционирующих мобилизационных структур.

В книге «Восхождение к разуму» (Моисеев Н.Н. Восхождение к разуму. Лекции по универсальному эволюционизму и его приложениям – М.: Изд. АТ, 1993 – 192 с.) Моисеев вновь определяет универсальный эволюционизм как схему, представляющую собой рафинированный физикализм и пытается объяснить, исходя из этой схемы, все многообразие эволюции. «Универсальный эволюционизм, синергетика, теория самоорганизации, – полагает он, – все эти термины почти синонимы. Они отражают наше представление о всех тех процессах, которые идут «сами по себе», без целенаправленности «указующего перста» (Там же, с. 26).

Действительно, синергетика как теория самоорганизации раскрывает один из аспектов спонтанного самопреобразования и возникновения первоначальной упорядоченности из динамического хаоса. Но для универсального эволюционизма этого недостаточно. Структурные преобразования сложных систем различного уровня организации не сводятся к хаотичной самоорганизации. Они включают сложные структурные реорганизации, при которых в зависимости от исходных структур совершается переупорядочение прежнего порядка. Такое переупорядочение не охватывается синергетикой и физикалистской схемой самоорганизации вообще.

Как же может физикалистски ориентированный «универсальный» эволюционизм подниматься от физико-химических к биологическим и социальным процессам, имеет ли он право на распространение своей схемы для постижения эволюции в живой природе и в обществе? Н. Моисеев отвечает на этот вопрос следующим образом:

«Универсальный эволюционизм позволяет рассматривать развитие мирового эволюционного процесса во всех его измерениях… Ничто живое не способно нарушить законы физики или химии и в то же время принципы отбора, определяющие развитие живого вещества, т. е. законы развития живого мира, не сводятся только к законам развития физики или химии (более точно – мы не можем, а может, и не умеем их сводить к тем фундаментальным законам, которые изучают эти дисциплины)» (Там же, с. 37). К тому же, как определяет Моисеев, «плавное, почти предсказуемое» развитие эволюционного процесса, которое мы условимся называть дарвиновской эволюцией» (Там же, с. 28) составляет, по его мнению, более низкий уровень эволюции, чем бифуркационные и кооперативные механизмы, подчиняющиеся фундаментальным законам физики и химии.

Конечно, с такой именно физикалистской и наивно-редукционистской трактовкой универсального эволюционизма мы никак не можем согласиться. Когда тела движутся под действием гравитации, например, падают с высоты на землю с ускорением 9,8 м/сек2, они полностью находятся под действием закона физики вне зависимости от того, живые они или неживые. Но их эволюция включает эти законы лишь в эволюционно преобразованном, подчиненном виде. Поэтому ни о каком сведении биологической эволюции к фундаментальным законам движения в неживой природе не может быть и речи. Дарвиновская эволюция в понимании самого дарвинизма, а не в «физикалистском» понимании, неизмеримо сложнее физико-химического уровня эволюции.