Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

Под влиянием практических неудач и связанного с ними теоретического несоответствия, выраженного в астросоциологическом парадоксе и, казалось бы, подводящего черту под саму постановку вопроса о внеземных цивилизациях, некоторые учёные стали объяснять таинственное молчание космоса простым отрицанием искомых объектов, как результат полного нашего одиночества во Вселенной. Такая точка зрения об уникальности, единичности человечества получила название уникализма. Аргументировалась она, прежде всего тем, что само существование человечества, его возникновение на Земле, было уникальным событием во Вселенной, произошедшим вследствие совершенно невероятного стечения чрезвычайно редких обстоятельств.

Отрицание закономерного, утверждение абсолютно случайного характера происхождения жизни и разума уводит уникализм от науки, обнаруживает натурфилософский смысл этой концепции. Человечеству невероятно повезло с Солнцем как уникальной звездой, с Землей как уникальной планетой, с геологическими процессами, возникшими на ней, с радиационной ситуацией, извержениями вулканов и т. д. Все эти аргументы собрал известный российский теоретик космоса, один из пионеров радиоастрономии И.С. Шкловский, явившийся виднейшим лидером уникалистской концепции.

Уникализм связан с совершенно определённым, пессимистическим и антропоцентрическим разрешением астросоциологического парадокса. Вот классическая формулировка Шкловского, выражающая этот подход: «Познаваемая нами картина объективно существующей, подчиняющейся своим закономерностям Вселенной исключает наличие в ней некоторой разумной деятельности космического масштаба. Ибо не может разум так преобразовывать космические объекты, чтобы его деятельность не была видна нам» (Шкловский И.С. О возможной уникальности разумной жизни во Вселенной. – Вопросы философии, 1976. № 9, с. 92). Почему же отдаленная от нас колоссальными расстояниями, затерянная среди бескрайних многообразий Вселенной, а возможно, и непохожая на нашу разумная жизнь обязательно должна быть «видна нам», располагаться перед нами как на ладони?

Будучи пионером и неостывающим энтузиастом всеволновой астрономии, Шкловский абсолютизировал её поистине захватывающие достижения, довёл столь часто встречающийся у естествоиспытателей эмпиризм до полного отождествления того, что созерцается, наблюдается в природе с природой как таковой. Он полагает, что рассмотрение космоса во всеволновом диапазоне частот является гарантией того, что никакому объекту во Вселенной буквально некуда скрыться от пытливого взгляда многочисленных земных наблюдателей. Как нетрудно убедиться, пессимизм Шкловского в отношении существования внеземных цивилизаций базируется на чересчур оптимистическом восприятии им возможностей всеволновой астрономии и современного естествознания в целом.

Вся материя во Вселенной, по Шкловскому, развивалась 10–15 млрд. лет. И хотя всё это время происходило непрерывное усложнение её структуры, до степени разумной жизни это усложнение дошло лишь в самое последнее время – в период жизни человечества (Шкловский И.С. Проблема внеземных цивилизаций и искусственная разумная жизнь. – В кн.: Кибернетика. Перспективы развития – М: Наука, 1981, с. 158). Для образования более старых и развитых цивилизаций, если следовать этой логике, сама материя во Вселенной была недостаточно сложна.

И.С. Шкловский прямо признает геоцентрические и антропоцентрические истоки уникалистской концепции. «Если бы мы во Вселенной оказались уникальными, – пишет он, – то это, по существу, означало бы возвращение даже не столько «геоцентрической», сколько «антропоцентрической» философии, разумеется, на неизмеримо более высоком уровне, чем это было в средние века» (Шкловский И.С. Проблема внеземных цивилизаций и её философские аспекты. – Вопросы философии, 1983. № 2, с. 93).

Но как и всякое проявление геоцентризма и антропоцентризма, уникалистская доктрина уникализирует лишь собственные условия существования человека, его положение в Космосе. Она не имеет почти никакого эвристического, т. е. способствующего открытию новых истин значения, поскольку накладывает как бы запрет даже на концептуальный поиск «братьев по разуму», не говоря уже о практическом поиске их. Полагая дальнейший поиск совершенно бессмысленным, сторонники этой доктрины предлагают лишь любоваться на самого человека как якобы лучшее, прекраснейшее дитя Космоса. И в этом также чувствуется некритический сверхоптимизм. Вряд ли человек станет лучше и гуманнее оттого, что ощутит себя единственным и уникальным разумным существом во Вселенной.