Эвотон: начало

– Да, очень многое относительно в нашем мире… – задумчиво сказала девушка. Юва явно не ожидала от Алмия подобной дискуссии и чувствовала себя немного озадаченно.

* * *

Нельзя сказать, что Мила была чужой Велфарию. Между ними никогда не возникали взаимные чувства, и они не являлись родственниками, но всё же что-то особенное тянуло его к ней. Возможно, их сближало то, что они оба практически не знали родительского внимания: им обоим было по двадцать лет, когда их родителей не стало.

Все, что Велфарий знал об отце Милы – лишь то, что он работал вместе с его отцом в отделе будущего. Этот отдел был самым молодым из всех в Институте науки: фактически его основал отец Велфария. Основной задачей двух учёных являлось создание Путей для всех новорождённых патрийцев. И хотя Велфарий несколько раз посещал отдел будущего в детстве, познакомиться с отцом Милы ему так и не удалось. Впоследствии, когда практика создания жизненных карт подтвердила свою эффективность, отдел разросся основательно: вместо двух учёных-первопроходцев, в нём уже работало пятьдесят патрийцев.

Незадолго после этого, в один и тот же момент Велфария и Милу постигла печальная новость: их отцов не стало. Они бесследно исчезли и больше о них никогда и нигде не слышали. Были проведены несколько детальных расследований этого инцидента, однако никакого результата они не принесли.

Мать Велфария улетела на другую планету, когда ему было всего лишь восемнадцать. Он прекрасно запомнил последнее мгновение, которое разделило их навечно.

* * *

– Солнышко, не плачь! Вы с папой скоро прилетите ко мне, и мы снова будем вместе, обещаю! – сказала сквозь слёзы уже немолодая, но очень красивая женщина с тёмными волосами.

Отец переступил с ноги на ногу. Он не знал, как правильно поступить в этой ситуации. Осознавая всю серьёзность происходящего и свою причастность к этому, он чувствовал свою вину, но не решался сказать об этом малышу. Иначе было быть только хуже. Наконец, он присел на колени и обнял их. А они обняли его. И Вселенная сомкнулась в них… В этот момент больше ничего не имело значения, кроме маминого тепла и её нежного успокаивающего голоса и папиной преданной любви, исходившей из слезившихся глаз, которые он так не хотел показывать сыну.

После этого, на протяжении двух лет отец всё время порывался взять Вела и полететь к маме, но его постоянно что-то останавливало. Он так и не решился рассказать малышу правду о причинах произошедшего, чтобы сохранить его здоровье и не подвергать нервным переживаниям. Однако видя, как мальчик сильно скучает по маме и каждый раз пытается заговорить о ней, он испытывал все переживания и мучения в полном объёме. В конце концов, однажды утром к Велу пришёл молодой патриец с коротко подстриженными белыми волосами сливочного оттенка, который приютил его на последующие несколько десятков лет у себя и стал ему почти родным братом.

* * *

Не на шутку поднявшийся ветер срывал с цветущих деревьев белые комочки и поднимал их высоко над землёй. Каждая часть плотно окутанного чёрно-синими тучами неба полыхала и подсвечивала всё находящееся под собой. Треск раскатов грома, идущий от разных уголков неба, мощно вибрировал во влажном воздухе.

Велфарий встал и направился к небольшому прозрачному куполу, который держался на пяти таких же прозрачных подпорках. Сам купол располагался на высоте около двух метров. Патриец спешно забежал прямо в центр строения и посмотрел по сторонам.

Бури на Патрии были не редкостью. Купола специально предназначались для укрытия от них. Всего в Кордисе их насчитывалось порядка тысячи в разных его частях. Поскольку близилась короткая патрийская ночь, Велфарий оказался единственным под этим строением.

Вдруг он заметил гнездо джезиса высоко на дереве рядом с куполом. Было видно, как оно слабо держалось между ветками в зелёной листве. Порывы сильного ветра обещали вот-вот скинуть его вниз, то и дело немного подбрасывая на месте. Через мгновение гнездо приподнялось и быстро спланировало прямо на край крыши купола. Послышался внушительный тупой стук о поверхность. Велфарий быстро устремился к краю купола и увидел, что гнездо удивительным образом не пострадало, а небольшие продольные выступы, идущие от центра строения к его краям, не позволили птичьему творению окончательно рухнуть на землю. Патриец бережно его снял и поставил возле себя. Внутри гнезда красовались пять аккуратно сложенных в кучку яиц.