ЕВРАЗИЯ

бляхами слепя, среди небритого сукна,

сорная Венера выпросталась липовая,

        вырастает, всхлипывая,

клевер одурелый, белена -

        розоватая, зеленоватая,

петрокрест угрюмой бирюзы –

Афродита серба и хорвата,

острыми серпами воровато

жнущих ужас в зарослях кирзы.

Там гюрза качается раздутая –

потным Вавилоном под луной,

        спутывая, путая

выпуклые дыни, плоский зной...

О, Киприда, уранида лютая,

жуток мне твой облик неземной!

Дозаправка в олове предгрозья,

рев турбин в распаренной борьбе

с пустотой... Так бьется полость козья.

        Так сплелись в алчбе

колкие усатые колосья -

        их узрю ли врозь я? -

на родном копеечном гербе.

БЕЗ НАЗВАНИЯ

Танцулька клубная, потом запарка спариванья.

Житье солдатское, щетинистое, мокрое,

в затекшем мареве бредовом прокемарено,

в двухлетнем заводном кинематографе.

Рябая, серенькая дурь полупрозрачная,

тупое донорство, прикрытое зевотиной,

банально-стыдная, сырая связь внебрачная,

побочная с нечистоплотной родиной...

Любой ведь доблестью готов блеснуть при случае,

ребристым мрамором и бицепсом фарфоровым...

Заткнись, пичужечка! Довольно выкаблучивать

про бравого тушканчика Суворова.

Про альпиниста – баста! – италийского.

Уймись, фальцетная в сквозной авоське Сенчина.

Кино закончилось, и выхожу затисканный,

полузадушенный, живой и беззастенчивый.

1983-1985, 1991