Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц (адаптирована под iPad)

А в 1736 году вышел указ о новом виде крепостной зависимости – заводской. Все рабочие заводов, фабрик и мануфактур объявлялись приписанными к производству навечно. Заводские рабочие, лишенные собственной земли, стали самой бесправной частью населения. Это было плохо и для промышленности, поскольку упраздняло наемный труд, а стало быть уничтожало рынок рабочей силы. К тому же известно, что у рабов производительность труда не бывает высокой.

Несколько десятилетий спустя именно эта категория крепостных станет самым активным элементом пугачевского восстания.

В жизни горожан мало что переменилось, а если и переменилось, то к худшему. Подчинение магистратов воеводам и губернаторам уничтожило даже те слабые начатки городского самоуправления, которое по европейскому образцу пытался ввести Петр I. Правда и то, что «посадских» в России по-прежнему было очень мало, примерно три процента населения. Города за исключением Петербурга (в 1737 году там жили 70 тысяч человек – для столицы немного) не развивались, а Москва даже начала хиреть: в конце царствования Анны в ней насчитывалось 140 тысяч жителей, на треть меньше, чем полувеком ранее.

Купечество оставалось немногочисленным и экономически слабым. Подрастеряло свой авторитет духовенство – как из-за превращения церкви в один из государственных департаментов, так и в результате подрыва тайны исповеди, одного из последствий закона о недоносительстве.

В целом же из-за бедности, голода, эпидемий население империи увеличивалось медленно и к концу аннинского царствования составляло примерно шестнадцать миллионов. Это была большая, но не самая многолюдная из тогдашних держав. В Священной Римской империи жило около семнадцати миллионов человек, во Франции – более двадцати, в Османской империи все тридцать.

Окраины империи и инородцы

Больше двух третей населения России в это время составляли русские, точнее «великороссы», как их тогда называли. Вторыми по численности были «малороссы»-украинцы (больше двух миллионов). Крупными этническими анклавами также были прибалтийцы – эстонцы, финны, латыши (примерно шестьсот тысяч), белоруссы (около четырехсот тысяч), татары (триста тысяч), башкиры и калмыки (примерно по двести тысяч человек).

Забот у правительства больше было с Украиной, присоединенной не столь давно и все еще сохранявшей рудименты автономности. Петр в 1722 году фактически упразднил там гетманство и осуществлял контроль над этой неспокойной областью через особый орган – Малороссийскую коллегию.

У нового правительства, занятого текущими проблемами, сил и внимания на управление Украиной не хватало. Поэтому, в целях сокращения штатов и экономии, решили поступить просто: назначить гетмана, и пусть сам руководит своим народом. К тому же, постоянно опасаясь войны с соседней Турцией, Петербург не хотел раздражать малороссов сбором податей и всякого рода повинностями. Казалось удобней возложить эти неприятные функции на украинскую старшину.

Гетмана избрали на раде, как положено, но это была формальность. Фактически правитель был назначен из центра. На эту должность поставили бесконфликтного и послушного старика, миргородского полковника Данилу Апостола, на всякий случай оставив его сына в заложниках.

Апостол вел себя тихо, потом впал в паралич, что не особенно отразилось на ведении дел, которые все равно оставались под российским надзором. Когда в 1734 году дряхлый гетман скончался, решили никого на это место не назначать. Анна Иоанновна учредила некое «правление гетманского уряда» (то есть типа), состоявшее из трех русских и трех украинцев под эгидой царского генерал-адъютанта князя Алексея Шаховского. В инструкции императрицы недвусмысленно говорилось: «Впрочем во всем тому Гетманскому уряду правления поступать по Нашим, Императорского Величества, указам».

Труднее и беспокойнее шли дела на юго-восточной окраине. В Петербурге ее воспринимали как открытые ворота Азии. Там, в широких степях, жили кочевые народы, не имевшие нужды в государственности и потому казавшиеся легкой добычей. Интерес для молодой российской империи представляли не сами эти племена, а путь в Бухару, Хиву и прочие богатые товарами земли. Ключ к торговому маршруту находился в руках казахов, которых русские называли киргиз-кайсаками.

Когда в 1731 году вождь одного из жузов (племенных объединений) хан Абулхаир, обратился к Анне с просьбой о подданстве, рассчитывая получить взамен помощь против своих врагов, в Петербурге решили не отказываться от такой многообещающей возможности.

Для того чтобы утвердиться на новых землях, нужно было разместить там гарнизоны, а для этого требовалось построить крепости и учредить административный центр. Новый город по тогдашней моде назвали на немецкий лад – Оренбургом (то есть «город на реке Орь»). Предполагалось, что, опираясь на этот плацдарм, русские потом доберутся и до богатств Средней Азии. Для первого послепетровского масштабного дела затеяли Оренбургскую экспедицию, которая больше напоминала войсковую операцию.

Но экспансия сразу же пошла вкривь и вкось.