Евразийский реванш России

Если Турция будет рассматриваться не как форпост атлантизма, а как самостоятельный региональный игрок, определяющий свои интересы в системе региональных центров силы, то она может сыграть огромную, возможно, решающую роль в создании мощного евразийского стратегического блока. До последнего времени кавказская и в меньшей степени центральноазиатская проблемы рассматривались геополитиками как конкуренция российско-иранской оси (региональные державы Евразии, жизненно заинтересованные в независимости всего этого пространства) и турецкого полюса притяжения, представляющего атлантистскую реальность. Эта дуальная модель сказывалась на маршрутах прокладывания трубопроводов, на смысле дипломатических встреч и стратегических договоров, на разыгрывании азербайджанской карты, в том числе на вопросах Карабаха и Южного Азербайджана, и т. д. Но как только Анкара оказывается в этом пространстве не как антироссийская и антииранская одновременно сила, а как полноценный евразийский игрок, то вся картина мгновенно меняется. Инструменты турецкого влияния на Кавказе оказываются не дезинтеграционными, но интеграционными, и Турция входит в полноправный процесс евразийской интеграции вместе с Москвой и Тегераном, оговаривая, безусловно, свои собственные национальные интересы. Но это совершенно иной вектор. С Москвой у Турции отношения улучшаются, но системный евразийский характер это улучшение приобретет только в случае согласования общей последовательной стратегии, с учетом всех факторов. С Тегераном дело обстоит сложнее, хотя, возможно, эти сложности связаны больше с исторической инерцией. Турция опасается Ирана по соображениям опасности исламизма, но здесь стоит учитывать, что современный Иран явно отказался от идеи экспорта своей политической системы вовне и заинтересован, скорее, в региональной стабильности и сохранения своей системы перед лицом возрастающего давления со стороны атлантизма. У Турции, России и Ирана, по сути, одни и те же проблемы. Государственность этих стран, их суверенность и независимость в атлантистском и глобалистском сценарии подлежат отмене: неважно через прямую конфронтацию (Иран отнесен к «оси зла») или мягкое партнерство. Мы знаем, что в некоторых случаях друзья опаснее врагов, а soft power эффективнее hard power.

Отношения с Евросоюзом и арабском миром — это вторая половина проблемы. Европа сама сегодня становится в чем-то Евразией, она занимает промежуточное положение между азиатской материковой массой и трансатлантическими США. Изменился и этно-конфессиональный состав Европы. Поэтому и перед ней предельно остро стоит вопрос о новой идентичности. Те, кто считает, что вхождение в Европу — это ответ на все вопросы, жестоко ошибаются: Европа сегодня — это вопрос, поиск, кризис и неопределенность. Европа не может и не хочет больше быть лишь совокупностью стран, но пока еще не пробудилась как новая демократическая империя. Для Турции важно выстроить с Евросоюзом паритетные отношения. Независимо от того, войдет Турция в состав Евросоюза или нет (скорее всего, нет), она должна выстроить с Брюсселем систему сбалансированных позитивных отношений, основываясь на отказе от выполнения антиевропейских и антиарабских функций, заложенных в основу атлантистской стратегии. Как это ни парадоксально, именно евразийская Турция, сконцентрированная на своих национальных интересах и активно участвующая в интеграционных процессах как с Европой, так и с Россией (шире, СНГ) и Ираном, будет ближе и дружественней Европе, нежели ближневосточная держава, истово настаивающая на своей светскости, враждебная всем соседям, исповедующая жесткую национальную идеологию, постоянный источник волнений для бдительных наблюдателей за «правами человека», в частности, по курдскому вопросу.

Тот же самый вектор идеально вписывается в стратегию отношений с исламским миром. Турция лучше сохранит уникальность своей системы, совмещающей светскость и традиционный ислам, не в том случае, если она примется, как предполагает Вашингтон, пропагандировать эту модель у арабов или в странах континентального ислама — это обречено на провал, но в том, если она выстроит со странами уммы сбалансированные партнерские отношения. Исламская традиция имеет свое достойное место в евразийском концерте конфессий, причем место очень влиятельное, а следовательно, евразийский ислам, евразийство как таковое сможет служить оптимальным форматом для диалога с мусульманскими странами, с гарантией сохранения за Турцией права самой выбирать политическую систему и определять баланс между религией и политикой на основе собственных национальных традиций.