Евразийский реванш России

Вообще исламский мир очень разнообразен. У нас весьма карикатурное представление о нем как о чем-то едином и непонятном. На самом деле там много внутренних противоречий — национальных, религиозных, конфликтующих групп, совершенно разных идеологий. Самое главное разделение, если говорить о религиозном факторе, это разделение на шиитов и суннитов, между которыми существует очень много исторических противоречий. Шииты составляли, как правило, на всей протяженности истории, гонимое меньшинство. Они даже почитают двоюродного брата пророка Мухаммеда, имамов — его родственников, которые тоже погибли в боях с противостоящими им силами. У шиитов сложилась традиция мученичества, как у меньшинства, они держатся особняком, но в Иране считаются преобладающим религиозным направлением. Пожалуй, еще только в Ираке, Бахрейне и Азербайджане шиитов довольно много, в других же исламских странах они составляют меньшинство. Таким образом, иранская религиозная традиция стоит несколько особняком от остального исламского мира и не имеет перед собой сверхзадач по экспорту ислама. Если на что-то и распространяется собственно иранское влияние, так это на некоторые небольшие сегменты в Ливане, Ираке и на небольшие группы в Афганистане. В Сирии правящая элита также принадлежит крайнему шиитскому толку алавитов, на который, кстати с неодобрением смотрят в самом Иране, потому что и в шиизме есть свои противоречия. В остальные арабские страны экспорт шиизма нереалистичен. И если мы посмотрим, от имени кого Иран бросает вызов глобализму, то увидим, что далеко не от всего исламского мира и не от исламского фундаментализма он бросает вызов, а от своей иранской культуры и государственности, которая требует оставить Иран в покое, дать ему возможность развиваться самостоятельно, не навязывать ему ни моральные, ценностные, ни экономические критерии, предоставить ему право на свой суверенитет.

В целом, население поддерживает этот курс, который установился после исламской революции имама Хомейни. Да, религиозный фактор играет в этом режиме большую роль, но это скорее внутрииранская проблема. Французский исследователь Анри Корбен, посвятивший большое количество трудов истории исламской философии, и в частности Иранской культуре, называл это таким термином, как «Иранская вещь». И это, конечно, совершенно самобытная культура, традиция, которая переплелась с более древними традициями, с зороастризмом, уходящим в глубь тысячелетий. Конечно, это уникальная самобытная культура со своими энергетическими задачами, со своими экономическими проблемами, с колоссальными энергетическими запасами. Иран — один из крупнейших поставщиков нефти. И вот эту, никому не приносящую вреда страну, не претендующую ни на какую экспансию, американцы превратили в центр мирового зла, сделав их козлом отпущения в своих проблемах, приравняв Ахмадинежада чуть ли не к бен Ладену, хотя бен Ладен, по американской версии, хотя бы взорвал торговый центр. Кстати, Ахмадинежад в свое время выступил против этого теракта, пытался возложить венки в память погибшим, но ему просто этого не дали сделать, ему это запретили.

Миф о ядерной агрессии

Вообще, демонизация Ахмадинежада и современного шиизма является показателем тотальной лживости и необоснованности американской политики. Во время своего выступления в ООН в 2007 году Ахмадинежад задался этим вопросом: «Почему страна, использовавшая ядерное оружие против мирного населения Японии, страна, которая проводит испытания все новых и новых видов вооружения, упрекает Иран в развитии собственной мирной ядерной программы?» Основной аргумент Америки заключается в том, что они опасаются того, что у исламских мулл Ирана может в руках оказаться ядерная бомба. Но это противоречит как раз исламским воззрениям самого Ирана, и иранцы постоянно об этом говорят. Почему же, собственно говоря, к Ирану применяются те же подходы, что и к Усаме бен Ладену? Иран не практикует терроризм и не ставит себе задачу широкого экспорта шиизма. Любопытно, что от либеральных политологов, обслуживающих американские интересы, в том числе и в нашей стране, можно услышать такую идею, что, мол, Иран нам угрожает, и что если бы он получил ядерную бомбу, он угрожал бы России. Правда, не совсем ясно, каким образом иранцы могли бы угрожать России или Европе, или США, и с какой стати иранцы, решающие внутренние проблемы и не замеченные ни в одной попытке навязать свою волю другим народам, увеличить свою территорию или увеличить свое политическое влияние военным образом, вдруг начнут угрожать всему миру?