Евреи, диссиденты и еврокоммунизм

Причем это отрицание гораздо глубже политического интереса, это отрицание советского человека. В книге "Русская идея и евреи" речь как раз идет о том, что этот человек вовсе не связан с политическим режимом, он в разных идеологических оболочках вырастает "из недр", это нечто большее, чем национальность. Говорится, что даже через десять лет перестройки, после развала СССР, "на физиономии советского человека мы обнаруживаем национал-патриотическое выражение. Оно, конечно, привычнее и кондовее, но речь идет... о восстановлении в новом качестве вида "хомо советикус", сколько бы этот "хомо" ни клял революцию, Ленина, большевиков и евреев".

То есть, этот особый биологический вид неисправим и заражает своим духом даже бедных Ясина и Чубайса. Ненависть к советскому человеку настолько слепа, что даже сегодня, через целую эпоху после уничтожения СССР, имея практически полноту власти в хозяйстве России, еврейские "магнаты" пытаются свалить вину за катастрофу реформы на "загадочную советскую душу". Банкир А.Смоленский дает такое объяснение: "Уже давно нет Советского Союза, нет у власти маразматических членов Политбюро, но их дело живет. Прежде всего жив большевизм, вернее - необольшевизм, с которым мы шли по жизни все минувшее десятилетие".

Этим, конечно, вонзают иглу и в сердце советского еврея, также принадлежащего к виду "хомо советикус". В антологии "Евреи и Россия" стихи в общем окрашены ностальгией по вечным атрибутам России, - березам, снегу, русской песне и водке - но ни одного доброго слова не сказано в адрес России советской. И в этом виден глубокий душевный надлом, потому что по множеству нюансов видно, что тоскуют евреи именно по советской русской песне и по советской водке.

Со стороны лидеров еврейства важным обвинением СССР в антисемитизме считается произошедший в 50-е годы разрыв с Израилем и идеологией сионизма. А до этого, как известно, СССР сыграл очень большую роль в создании государства Израиль и в оказании помощи сионистам. Вообще-то конфликт с сионизмом - конфликт на уровне идеологии или в крайнем случае политики никак не может быть эквивалентом антисемитизма как противоречия гораздо более глубокого. Так что разрыв с Израилем не может служить доказательством "государственного антисемитизма" СССР и уж никак не может объяснить накал антисоветизма. Однако в связи с тем, что тема сионизма сегодня поднимается обеими сторонами в нынешнем конфликте, мы должны на нее отвлечься.

СИОНИСТОВ ОБИЖАЮТ

27 декабря 1998 г. по НТВ выступил главный раввин Москвы и кое-кто еще из еврейской элиты. Они смеялись над тем ответом, который КПРФ дала на грозный запрос Министерства юстиции об отношении партии к "антисемитским высказываниям" некоторых ее членов. КПРФ ответила, что она "против антисемитизма и против сионизма". На телеэкране еврейские интеллектуалы имитировали иронию: "Ха-ха-ха, коммунисты не знают, что такое сионизм. Это просто движение за то, чтобы евреи вернулись жить на свою исконную землю Израиль - всего-навсего".

Но сначала о самом поводе для заявлений. Поражает, как эти евреи, носящие нарукавные повязки "борцов за демократию", не замечают того мрачного поворота, которому они способствовали. Чиновник государства требует от политической партии объяснений относительно ее отношения к высказываниям отдельных личностей. Это несовместимо с самыми элементарными представлениями о гражданском обществе.

Юридическая мысль ельцинской администрации родила нечто небывалое. Юстиция требует у парламентской партии доказать, что она не сочувствует некоему тайному пороку ("антисемитизму"), определения которому сама юстиция не дает и дать не может. Само понятие антисемитизма никак не определено в праве и является чисто идеологическим (да и в идеологии оно меняется вместе с "генеральной линией" сионистской партии). Сама идея ввести в правовую практику выяснение наличия или отсутствия в какой-либо партии, ассоциации, организации сочувствия высказыванию одного из ее членов есть юридическая нелепость, которой вряд ли кто-нибудь мог ожидать в конце ХХ века в стране с все еще приличным уровнем культуры. Над такими потугами охранки издевался Салтыков-Щедрин более ста лет назад.

На основании каких правовых норм чиновник администрации требует от партии или вообще от гражданина заявления об их отношении к какому-либо событию? Каким законом ему даны такие полномочия? Будет ли Министерство впредь опрашивать все партии и по поводу любого высказывания, которое чем-то не понравилось администрации? Будет ли действовать принцип взаимности, так что политические партии смогут требовать от президента или министра отчитаться о его отношении к заявлениям политиков или чиновников? Например, о высказываниях Б.А.Березовского с его животным антикоммунизмом?