Евреи и Евразия

Для тех, кто склонен судить о политических вкусах и симпатиях еврейской низовой массы по выходцам из нашей периферии, этого до сих пор единственного, к сожалению, соединительного канала между глубиной нашего этнического массива и окружающим инородным и иноверным миром, покажется неожиданным, смелым и натянутым утверждение, что еврейской народной массе всегда было свойственно ценение мистической силы монархического начала и вера в представительство законного монарха за своих подданных (в частности — еврейских) перед престолом Предвечного[11]. Богатая восточная фантазия еврея изукрашивает пышными цветами легендарного домысла небесное происхождение царской власти и ее земные отправления и проявления (один из многих примеров: легенда о долголетии, которое приносит человеку вид лица царя и исчисление приобретаемых этим путем добавочных лет жизни). В частности, отдельные фигуры российских монархов (Петр, Екатерина, Александр I и Николай I) облекались чертами сверхчеловеческого могущества и близости к небу, достигшими апогея в личности последнего подлинного Белого Царя — Николая Павловича, которому народное представление приписывает дар чудесного укрощения природных стихий и даже восхождения в плотской оболочке на небо и трагическая смерть которого в разгаре неудачной войны потрясла наше народное чувство необычайно. Надо иметь в виду, что по отношению к Николаю I эти чувства восторженного удивления со стороны еврейской массы менее всего могут походить на пошленькую популярность в вульгарно-демократическом смысле: никакого особенного добра этот монарх евреям, кажется, не сделал, и на его совести лежало даже много несомненного зла, причиненного с его ведома или по его распоряжению.

Молниеносное падение монархии, последовавший за этим политический и территориальный разгром России и кровавые ужасы российского самозаклания, превыше всякой меры поразили воображение нашего народа и его врожденный хилиастический инстинкт, обращенный к ожиданию наступления последних времен и внеземного разрешения мировой исторической трагедии. Задолго до наступления ужасов гражданской войны и еврейских погромов 1919-го года, еще под свежим впечатлением от трагического отречения имп. Николая II, пишущему эти строки приходилось слышать взволнованные легенды о потрясении, в котором пребывало небо и Господь Саваоф 2 марта 1917-го года.