Евреи и Европа

Впрочем, все эти свидетельства не позволяют сделать никаких выводов относительно численности польских евреев. Элиэзер из Праги ничего не говорит о числе встреченных им евреев; а польские документы упоминают, помимо неких безличных владельцев деревни Тинек, только двух евреев, Иосифа и Иехезкеля. Более того, подлинность даже этих свидетельств достаточно сомнительна. Наконец, найденные монеты не являются доказательством существования еврейских общин на территории Польши: еврейские чеканщики монет могли быть специально привезены местными князьями в качестве иностранных специалистов. С другой стороны, сообщения рабби Элиэзера из Праги и Винсента Кадлубека говорят о том, что польское еврейство того времени не сводилось к изолированным поселенцам. Более того, в отношении первой половины XIII века уже есть вполне достоверные доказательства существования еврейских общин на территории Польши. Первое из них — упоминание о еврейских крестьянах Силезии, относящееся к 1227 году. Еще более убедительными являются сведения о нескольких польских раввинах XIII века, собранные Исраэлем Та-Шма в еврейских источниках. О двух из них — рабби Якове Севара из Кракова и рабби Моше Поляке — сохранились сравнительно подробные сведения.

Таким образом, еврейское присутствие на территории Польши в домонгольские времена не вызывает сомнений. Однако происхождение польских евреев в эти времена остается неясным. С одной стороны, как уже говорилось, рабби Элиэзер из Праги в своем письме к Иегуде Хасиду, написанном во второй половине XII века, объединяет евреев Руси, Венгрии и Польши в единое чуждое целое. С другой стороны, сведения, собранные Та-Шма относительно XIII века, говорят о сознательной ориентации нескольких польских раввинов на иудаизм земель Ашкеназа. Эта ориентация, вместе с тем фактом, что первые упоминания про польских евреев принадлежат к домонгольскому периоду, то есть ко времени до кризиса городской цивилизации Древней Руси, не позволяет однозначно связать польских евреев с хазарским еврейством к юго-востоку от Польши. В то же время, как уже было сказано, гипотеза об их эмиграции из земель Ашкеназа также не основана ни на каких убедительных доказательствах. Религиозная ориентация на рейнские земли, единственный теологический центр тогдашней Центральной Европы, ничего не говорит об этническом происхождении польского еврейства.

Поэтому проще всего сказать, что появление еврейских общин в домонгольской Польше не связано с одним центром эмиграции и польские евреи раннего Средневековья являются потомками еврейских купцов, оседавших вдоль торговых путей с запада на восток. Иными словами, они являются этническими евреями. Впрочем, достаточно очевидно, что последнее не вполне убедительно. Во-первых, XII век был временем сравнительного затишья в жизни евреев Ашкеназа и Чехии; а времена затишья, как известно, не способствуют эмиграции. Во-вторых, хорошо известно, что Хазарский каганат был не только военной, но и торговой державой; в течение длительного времени хазары вносили очень существенную лепту в «межгосударственную» торговлю. И поэтому польские евреи могли быть, по крайней мере с одинаковой степенью вероятности, и этническими евреями, осевшими вдоль торговых путей с запада на восток, и хазарами, осевшими вдоль торговых путей с востока на запад. Оба предположения в одинаковой степени правдоподобны и в одинаковой степени бездоказательны.

Наконец, следует сказать, что предположение об однородно семитском происхождении польского еврейства было оспорено Паулем Векслером в его недавней книге о происхождении восточноевропейского еврейства. Пытаясь объяснить многочисленные славянские элементы в идише и фольклоре восточноевропейского еврейства, Векслер отметил несколько исторических фактов, которые, на мой взгляд, достойны внимания. Как мы знаем, экономика Руси и Восточной Европы в раннее Средневековье в огромной степени держалась на работорговле. Рабами, которых продавали и покупали, были в основном западные славяне. И, как ни грустно это упоминать, евреи принимали в высшей степени активное участие в торговле живым товаром. Также не вызывает сомнений, что, будучи еврейским товаром, рабы часто становились и постоянной еврейской собственностью. В то же время, согласно Торе и Талмуду, еврей обязан освободить раба-еврея на седьмой год (Исход, 21:2–4) и, более того, снабдить его всем необходимым в память о том, что евреи были рабами в Египте (Второзаконие, 15:12–15, 18). Это предписание особо подчеркнуто у Раши, однако на иноверцев оно не распространяется. На практике же это означало, что для раба принятие иудаизма становилось кратчайшим путем к свободе, а религиозные практики — экзистенциальным и экономическим императивом. Иными словами, обращение рабов-славян в иудаизм должно было быть достаточно распространенным явлением.