Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

Погром продолжался два дня‚ газеты всего мира – «по свежей боли» – переполнились сообщениями из Кишинева: «Звон разбиваемых стекол‚ треск рам и дверей‚ свист и дикий рев из тысячи полупьяных глоток слились с криками ужаса избиваемых евреев‚ воплями женщин и детей…» – «Толпа бушевала с утра до позднего вечера‚ даже ночью врывались в дома и били‚ и убивали на виду у всех…» – «Пух из еврейских перин носился в воздухе и‚ словно иней‚ покрывал улицы и крыши домов; облепленные им деревья походили на абрикосы в цвету…» – «Одному столяру отпилили руки его же пилой. Одному еврею распороли живот‚ вынули внутренности, набили живот пухом из перин…» – «Евреев убивали в домах‚ погребах и на улице‚ срывали с конки, тут же на глазах публики топтали ногами и умерщвляли… Завидев издали сидящего в вагоне еврея‚ толпа кричала‚ обращаясь к пассажирам-христианам: «Бросьте нам жида!»‚ и жид выбрасывался из вагона на растерзание толпы…»

И далее: «Ординатор земской больницы сообщил: «Суре Фонаржи вбили два гвоздя в ноздри‚ которые прошли через голову; Харитону отрезали губы‚ потом вырвали клещами язык вместе с гортанью; Зельцеру отрезали ухо и нанесли двенадцать ран на голове; на углу Свечной и Гостиной улиц беременную женщину посадили на стул и били дубиной по животу; на Кировской улице бросали со второго этажа на мостовую маленьких детей…» – «Еврейская больница… палаты‚ двор‚ лестницы залиты потоками крови несчастных жертв… Многие страшно изуродованы: с перебитыми носами‚ выбитыми глазами и зубами‚ сломанными челюстями…» – «Я видел в больнице несчастного калеку‚ у которого вырвали единственный глаз… Видел девяностолетнюю старуху‚ которую изуродовали ножками от железной кровати. Я видел изувеченных стариков и молодых‚ у которых от кровоизлияния в мозгу помутился разум‚ и они выкрикивают бессвязные слова…» – «Лица убитых до такой степени обезображены‚ что ближайшие родные… узнавали покойников лишь по платью…»

Губернатор Кишинева князь С. Урусов‚ назначенный после погрома‚ отметил по окончании расследования: в первые часы побоища «одна рота в руках дельного человека могла остановить и потушить погромный пожар… Вместо этого… весь кишиневский гарнизон два дня подтверждал своим бездействием справедливость легенды о разрешенном Царем трехдневном грабеже». К концу второго дня из Петербурга пришло распоряжение навести порядок; войска стали разгонять толпу‚ не понадобилось ни единого выстрела‚ чтобы убийства и грабежи немедленно прекратились.

В отчете городского прокурора сказано: «Всех трупов… обнаружено сорок два, из коих тридцать восемь евреев… У всех убитых найдены были повреждения, причиненные тяжелыми тупыми орудиями: дубинами, камнями, лопатами, у некоторых же острым топором». Еврейские источники называли 49 убитых евреев, более 500 раненых; среди погибших – «Лошак Михель (двух лет от роду)» и «Фишман Семен (10 лет от роду)». В списках пострадавших от насилия повторялось нескончаемо: «Избит до полусмерти… Ранен в голову… Одна рука сломана… Глаз вышиблен… Страшно изуродован… Страшно изувечен…»

В Кишиневе были разгромлены полторы тысячи еврейских домов и лавок; сотни торговцев и ремесленников разорились и стали нищими; громилы уничтожали не только имущество в домах и товары в лавках‚ но распиливали столярные верстаки в мастерских‚ разбивали станки‚ ломали заготовленную продукцию. По окончании погрома евреи Кишинева собрали изорванные свитки Торы‚ уложили их в глиняные сосуды‚ в отдельный сосуд положили пергаментный свиток с описанием тех трагических событий и понесли хоронить. Впереди шли раввины; следом за ними несли черные носилки‚ на которых лежали черные глиняные сосуды; десятитысячная процессия шла следом‚ а многие стояли вдоль улиц и плакали. Сосуды со свитками Торы принесли на еврейское кладбище и замуровали в особом склепе‚ посреди могил с жертвами этого погрома. Но вскоре на улицах Кишинева появились печатные листки с призывом «действовать против евреев 14 и 15 мая». В городе началась паника, евреи кинулись на вокзал; «на вопрос кассира: куда вам билет? – многие отвечали: куда поезд идет…»

Безымянный читатель написал в еврейскую газету: «Пусть каждый еврей и еврейка наложит на себя траур‚ пусть в молитвенных домах провозглашается ежедневно всенародный кадиш‚ пусть во всех случаях произнесения «Эль мале рахамим» поминаются кишиневские мученики…» В синагогах Смоленска‚ Кременчуга‚ Житомира‚ Минска и других городов прошли панихиды по жертвам погрома в Кишиневе‚ «во время молитвы слышались скорбные рыдания по загубленным людям… Все плакали навзрыд…» На тридцатый день после погрома собрались в Кишиневе на траурное богослужение «хромые‚ безрукие‚ искалеченные люди. Стоны и плач наполнили синагогу. Впечатление потрясающее‚ невыразимое…»

2