Евреи в годы великих испытаний

Сталин по достоинству оценил мысли новоявленного фюрера и его планы, изложенные в «Майн Кампф». Из этой книги явно следовало: появился тот, кто будет воевать против всего мира. Тот, кого будут все ненавидеть. Тот, против кого восстанут все народы. Тот, кому весь мир вынужден будет объявить войну. Вся ненависть народов мира будет сосредоточена на Гитлере и его последователях. Если Гитлер развяжет войну, то в первую очередь это будет война против кого угодно, но не против Советского Союза. Если Гитлер развяжет войну, то логика борьбы потребует рассредоточения и распыления сил Германии по всему европейскому континенту и вне его пределов. И каждый, кто выступит против Гитлера, будет считаться освободителем и благодетелем.

Непонятно вот что: с момента первого появления «Майн Кампф» и до самой войны в течение пятнадцати лет в Советском Союзе цитата Гитлера звучала из каждого репродуктора, с каждой крыши и с каждого фонаря, с каждой трибуны, высокой и низкой, на каждом колхозном собрании и в школьных учебниках… И вот после всего этого германское нападение оказалось для Сталина внезапным.

Что за чертовщина: весь советский народ знал, что Гитлеру нужны земли на Востоке, а товарищ Сталин делал вид, что он этого не знал. Какая лицемерная глупость великого кормчего, ведь он был одним из первых читателей этого опуса, но соответствующих выводов не сумел сделать, решил задобрить злого волка всем необходимым для будущего похода на Восток. После XX съезда КПСС каждый, цитируя Гитлера, обвинял Сталина в близорукости: ведь фюрер сам открыто объявил свои намерения. Сталин, хотя и был одним из первых читателей книги Гитлера, действовал соответственно в унисон с пожеланиями великого завоевателя. 23 августа 1939 г. Сталин подарил Гитлеру Польшу, а с ней и всю Европу. Ведь это не выдумка, а реальность…

Перед тем как захватывать земли на Востоке, Гитлеру следовало обезопасить себя от смертного врага – Франции. Разгром Франции для Гитлера был первостепенной задачей. Сталин знал, что Франция для Гитлера не просто главный враг, но враг смертельный. Сталин понимал, что если Гитлер попытается освободить Германию от французского экономического рабства, от Версальского договора, то немедленно в дело ввяжется Британия, так как не одна Франция Версальский договор Германии навязала, а в союзе с Британией. А если Германия ввяжется в войну против Британии и Франции, то в орбиту войны будут втянуты и другие страны… Что Сталину и требовалось. И в этом вопросе проявилась сталинская близорукость. Дать свое согласие на разгром польского государства и приблизить армию вермахта вплотную к границе с Советским Союзом, не сознавая смертельной угрозы…

Сталину было известно, что в начале апреля 1939 г. верховное командование вермахта завершило разработку директивы по проведению операции «Вайс». 11 апреля директиву утвердил Гитлер. Она предусматривала открыть военные действия против Польши внезапным мощным ударом и добиться быстрых успехов. «Подготовку проводить с таким расчетом, чтобы обеспечить готовность к проведению операции не позднее 1 сентября 1939 г.». На совещании фашистского генералитета 23 мая Гитлер вновь подчеркнул, что речь идет не о каких-то спорных вопросах в отношениях с Польшей, а о полном порабощении этой страны и о приобретении «жизненного пространства» на Востоке. «Есть только одно решение, – объявил Гитлер, – напасть на Польшу при первой же благоприятной возможности».

Еще до того, как план «Вайс» был утвержден Гитлером, исчерпывающая информация о нем лежала на столе в кремлевском кабинете Сталина. Не остались секретом планы Гитлера для Лондона и Парижа. Таким образом, весной и летом 1939 г. между Москвой, Берлином и западными столицами развернулась рискованная политическая игра, в которой на карту были поставлены судьбы многих народов и государств.

Антисоветизм, лежавший в основе политики, которую проводили правящие круги Англии и Франции, закрывал им дорогу к такому сотрудничеству с Советским Союзом, при котором он становился бы их полноправным военным союзником, а фашистская Германия – противником. Для них важно было другое: вовлечь СССР в переговоры, демонстрируя тем самым Германии сближение с Советским Союзом, не дать СССР остаться в стороне от назревшего англо-франко-германского конфликта, не допустить урегулирования и нормализации советско-германских отношений, оставить путь на Восток для фашистской Германии открытым.

Выступая 1 апреля 1939 г. в Вильгельмсгафене по случаю спуска на воду линкора «Тирпитц», Гитлер в достаточно ясной форме заявил о своих усилиях вбить клин между западными державами и Советским Союзом. С учетом всех этих обстоятельств и следует рассматривать и оценивать советско-германские отношения весной и летом 1939 г.