Евреи в русской армии: 1827—1914

Товарищество оказалось, таким образом, посредником между русским оккупационным чиновничеством и армией. Кроме того, в Болгарии Товариществу на каждом шагу приходилось бороться с военными властями, убеждая их — где при помощи давления из Петербурга, где подкупом, — что Товарищество выполняет военные функции и не может работать без содействия различных военных служб, прежде всего — транспортной. Военные службы были другого мнения. Когда дороги превратились в грязное месиво, стали непроходимыми для подвод Варшавского, исчисляемых десятками тысяч, и когда подвоз продуктов на подводах оказался физически невозможен, последовало распоряжение не давать под грузы Товарищества ни одного вагона. Когда Варшавский, Кауфман и Баранов, ответственные за доставку грузов, направили жалобу военным властям, им ответили: «…не представляется никакой возможности к перевозке грузов интендантского вольнонаемного транспорта, почему перевозку овса придется отложить до более благополучного времени»^{912}. Затем последовал приказ о расформировании подвод — иными словами, о приостановке поставок продуктов войскам, находившимся в глубине военного театра Болгарии. Таким образом, «Товарищество не имело ни обязанности, ни права, ни возможности сделать то, на что оказались бессильными все усилия военной администрации»^{913}.

Участники кампании дают весьма противоречивую картину деятельности Товарищества. Они утверждают, что в Румынии кормили очень хорошо, а в Болгарии очень плохо (что в целом совпадает с самооценкой Товарищества)^{914}. Особенно трудно пришлось тем, кто защищал Шипку. Им доставляли раз в день консервы — ненавистные солдатам «концерты» с сухой лапшой, — а также некачественную говядину и ячменную кашу. О хлебе и речи не было^{915}. Генерал Зотов, наслышанный о «знаменитом Товариществе», вспоминает о непрекращающихся жалобах войск на неразбериху с доставкой пищи; с его точки зрения, интендантство само по себе вредное учреждение, а в эту войну «при армии имеем их два: одно официальное, министерское, другое жидовское»^{916}. Госпитальные врачи вспоминали, что унтер-офицеры, отвечавшие за заготовку продуктов, не появлялись в госпиталях, никакими заготовками не занимались, отсюда — значительный процент смертности среди больных и раненых^{917}. Жаловались не только на Товарищество, но и на все интендантство в целом. Начальник военного интендантства Аренс не смог или не захотел организовать совместную работу с Товариществом, в середине кампании уволился в отпуск и уехал в Одессу. На каком-то этапе командующий войсками Одесского военного округа требовал привлечь Аренса к судебной ответственности за развал работы и злоупотребление властью^{918}. Товарищество имело все основания заявлять, что, как только началась кампания, военное интендантство, насчитывавшее шесть тысяч человек, рассеялось, как пороховой дым^{919}.

Комментируя тяжбу между Товариществом, защищавшим свое доброе имя, и интендантской службой, защищавшей честь мундира, «Санкт-Петербургские ведомости» решительно стали на сторону первого^{920}. Товарищество, отмечала газета, было сформировано тогда, когда оказалось, что главнокомандующий не может опереться на армейское интендантство, и потому единственный выход — обратиться за помощью к предпринимателям. Все обвинения Товарищества в недопоставках и обсчитывании казны голословны; ни одна из комиссий не обнаружила с его стороны никаких злоупотреблений. Не менее голословны утверждения тех, кто видел в Товариществе рассадник шпионов. В отличие от интендантской службы, не несущей никакой ответственности за продовольствование армии, Товарищество отвечало залогом в полмиллиона рублей. На момент подписания договора существовала полная неизвестность, как и по каким ценам удастся снабжать армию из прилегающих к театру военных действий государств, поэтому обвинять Товарищество в том, что оно не оговорило закупочные цены, абсурд. Наконец, войска перешли границу 12 апреля, контракт подписан был 16 апреля, тем не менее уже с первого дня Товарищество снабжало войска продуктами.