Евреи в русской армии: 1827—1914.

Для решения стоящей перед нами задачи существует как минимум два методологических подхода. Первый, более очевидный, заключается в том, чтобы отыскивать и преодолевать противоречия в цифрах, опираясь на сравнительные данные. Этот принцип использовался всеми, кто с цифрами в руках доказывал Военному министерству несостоятельность обвинений еврейской общины и еврейских солдат, — от бухгалтеров барона Гинцбурга до депутата Четвертой Государственной думы Фридмана^{514}. В данной главе мы частично используем результаты этого подхода. Второй методологический принцип менее очевиден. Он заключается в том, чтобы отыскивать противоречия в статистических данных и пробиваться через искажения к реальной статистической картине, опираясь на исследование значительной массы военно-статистических материалов. Сравнительный анализ будет проводиться по временному и географическому принципам. Мы сравним данные статистики, подготовленные одним военным округом по запросу Главного штаба, со сходными данными, подготовленными другим военным округом, а также данные, составленные по одному и тому же шаблону, но в разные годы. Мы, таким образом, предлагаем анализировать военную статистику с помощью диахронического подхода. Применив его, мы попробуем отслоить в статистических данных те цифры, которые отражают эмпирическую реальность, от тех, которые отражают идеологические установки составителей анкет и отчетов. По сути дела, этот же метод мы использовали в предыдущей главе, попытавшись с помощью данных самой же военной статистики вскрыть и преодолеть стереотипы мышления военной бюрократии. В основе квантитативного методологического подхода к социальной истории, использованного в данной главе, лежат приемы обращения с цифровым материалом, предложенные Ури Цви Энгельманом^{515}, Стивеном Франком^{516}, Аркадием Каганом^{517}, Симоном Кузницом^{518}, Шаулем Штампфером^{519}.

Уклонение от службы: коллективное преступление русских евреев

Заложенный в примечаниях к милютинскому Уставу пункт об уклонениях евреев от несения воинской повинности сразу после 1874 г. спровоцировал настоящую политическую кампанию, во главе которой стояло Министерство внутренних дел. Цель кампании заключалась в том, чтобы на фоне, казалось бы, бесспорного отсутствия у евреев чувства долга и патриотизма по отношению к Российской империи доказать бесперспективность какого бы то ни было обсуждения вопроса о еврейском равноправии. Составление статистических отчетов, отражающих уклонения, превратилось в занятие с ярко выраженной идеологической подоплекой, что немедленно отразилось на его результатах.

По данным МВД, в 1875 г. православное население поставило около четырех тысяч рекрутов вместо недостающих еврейских новобранцев. Самый большой недобор евреев-рекрутов пришелся на губернии: Подольскую — 64 чел., Бессарабскую — 320 чел., Волынскую — 247 чел., Киевскую — 178 чел., Ковенскую — 169 чел., Сувалкскую — 151 чел. Главными причинами недоборов МВД считало как физическое состояние призывников, так и уклонения. Неудовлетворительные физические данные еврейских новобранцев МВД списал на нерасторопность врачей. 4 декабря 1877 г. земский отдел МВД докладывал графу Гейдену, адъютанту военного министра, что в Томашевском уезде Люблинской губернии ни один из явившихся евреев не был признан годным к службе и что основная вина лежит на врачах, предъявляющих непомерно высокие требования к еврейским новобранцам^{520}. Уклонениям (особенно по Могилевской губернии, где одна шестая вытянувших жребий не явилась к призыву) было дано иное объяснение. Евреи, отмечало МВД, придумывают различные способы уклонения — в частности, приписываются в участки не по месту проживания или к тем участкам, где жеребьевка уже прошла. Другие бегут через границу в Австрию. По сообщениям из Галиции, в пограничных местечках (Гусятине, Сандомире) находилось около тысячи молодых евреев призывного возраста, живущих впроголодь, терпящих лишения, но подверженных влиянию «закостенелых в фанатизме стариков», препятствующих отправке их в воинскую службу^{521}. «Поголовное уклонение этой национальности замечено было еще в самом начале призыва», сообщалось в одном из отчетов^{522}. Получив отчет, военный министр Милютин распорядился объявить розыск евреев, уклоняющихся от воинской повинности, однако никаких особых мер в отношении евреев вслед за этим распоряжением не последовало. Только спустя год, в 1876 г., было принято формальное решение о создании особой комиссии Военного министерства, которой было поручено разработать и принять меры против уклонения^{523}. Решение о создании комиссии было принято вопреки тому, что, как указывалось в докладе военного министра, недобор евреев сократился и в 1876 г. составил 1918 рекрутов — в полтора раза меньше, чем в 1875 г.