Евреи в царской России. Сыны или пасынки?

Верный сын обретает судьбу ненавистного пасынка. Но конечно же, далеко не всех евреев ожидала столь печальная судьба. Генерал Михаил Грулёв стал одним из виднейших русских военачальников и мирно почил в 86-летнем возрасте. Но и ему, как еврею, пришлось немало претерпеть на пути к вершинам военной славы. Столь же непрост был путь художника Моисея Маймона, писателя Виктора Никитина, ученого-фольклориста Павла Шейна, знаменитого фотографа Константина Шапиро, о которых пишет автор.

Чтобы достичь успехов в любой сфере российской жизни и доказать, что ты можешь причислять себя к «России верным сынам», евреям часто приходилось совершать очень трудный шаг – креститься. Как точно сформулировал эту трудность историк Семен Дубнов, «для еврея единственным способом снискать благоволение правительства было склониться перед греческим крестом». В условиях черты оседлости, жестких ограничений еврейства в проживании в крупных городах, университетском образовании, профессиональной деятельности, справка о крещении фактически служила пропуском в настоящую, большую жизнь.

Смена веры – это всегда очень сложный и деликатный процесс. Особенно он был сложным для российских евреев, поскольку, в стремлении вырваться через крещение в большой цивилизованный мир, они почти неизменно оказывались между двух жерновов. Бывшие единоверцы обвиняли их в самом страшном для еврея грехе – предательстве своего народа, после чего еврей приравнивался к умершему, по нему справляли траур. Но и новые единоверцы часто очень подозрительно относились к неофитам, считая их крещение притворным, а то и усматривая в них сатанинское желание уничтожить православное христианство изнутри. Веками, чтобы доказать свою лояльность новым единоверцам, крещеные евреи порой старались быть «святее папы», всячески демонстрируя христианам свою ненависть к соплеменникам, за что и получили презрительную кличку «выкресты». Некоторые из них – Иоганн Пфеферкорн, Яков Брахман и другие, жившие в разное время – играли саму печальную роль в еврейской жизни, клевеща на своих евреев, заявляя об антихристианской сущности Талмуда и прочих еврейских писаний. А были и такие, как Павел Вейнберг, которые высмеивали своих соплеменников в злобных анекдотах-карикатурах, разжигая тем самым юдофобию в России.

Но даже если евреи искренне желали влиться в новую общность, им часто не верили. Так, историк испанского еврейства Бенцион Нетаньяху в своих работах утверждал, что испанские евреи крестились вовсе не по принуждению, а вполне охотно и сознательно, желая раствориться в культурной среде испанского христианства. И тем не менее, их, марранов, христиане все равно ненавидели и подозревали в самых разных грехах.

Порой крещение не спасало от ненависти антисемитов, а иногда и от смерти. ТО касалось и тех евреев, о которых автор пишет в своей книге, и многих других. С гимназических лет дружили будущий выдающийся экономист Михаил Герценштейн и будущий журналист Григорий Иоллос. Первый принял крещение, второй сохранил иудейскую веру. Оба были патриотами России, настоящими ее сынами и в 1906 г. стали членами Государственной думы первого созыва, записав в анкетах соответственно «иудей православного исповедания» и «русский иудейского вероисповедания». И оба были убиты черносотенцами, оказавшись ненавидимыми пасынками России.

Лев Бердников тщательно анализирует биографии российских евреев, получивших известность и внесших значительный вклад в жизнь дореволюционной России. Естественно, многие из них приняли православие. И хотя существует распространенный миф, особенно характерный для ортодоксальной иудейской среды, что смена веры всегда была циничным предприятием, с целью устроить свою жизнь – в духе высказывания, которое приписывают выдающемуся востоковеду Даниилу Хвольсону: «Лучше быть профессором в Петербурге, чем меламедом в Эйшишке», немало евреев сознательно принимали православие, отождествляя его с близкой им русской культурой, а некоторые и искренне обращались в христианскую веру – вовсе не питая при этом ненависти к собственному народу.

Автор исследует нюансы внутренних борений, мучительных раздумий, зигзагов на жизненном пути известных евреев, принявших православие, но не забывавших о своем еврействе. И он создает поистине уникальный труд, в прямом латинском значении этого слова – «единственный в своем роде, неповторимый». Есть исследователи российской истории, уделяющие особое внимание православно-еврейским отношениям, но обычно они работают над очень конкретной, узко-научной проблематикой. ги исследования очень важны, но только Лев Бердников ставит проблемы этих отношений, на примере их выдающихся носителей, в сферу общественного внимания, на оценку широкого читателя, сочетая тщательность биографических исследований с популярным и занимательным стилем изложения – что ему, безусловно, удается.