Евреи в царской России. Сыны или пасынки?

А вот Ф.М. Достоевского могущество еврейского банкира повергло в ужас. Под его пером образ «царя иудейского» Ротшильда демонизировался и преобразился в Антихриста. «Или властвовать по-тирански, или умереть за всех на кресте – вот что только и можно», – отметил писатель в черновой рукописи романа «Идиот». Хотя Достоевскому, как это видно из его дневников, были ведомы личные добродетели и широкая благотворительность некоторых из Ротшильдов, по-видимому, великому писателю не было до этого решительно никакого дела. «Разве покойный Джемс Ротшильд был дурной человек? – риторически вопрошал он. – Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства». А герой романа Достоевского «Подросток» Аркадий Долгорукий одержим неукротимой страстью: «Моя идея – это стать Ротшильдом, стать таким же богатым, как Ротшильд, не просто богатым, а именно как Ротшильд, – откровенничал он, – [чтобы] из множества жидовских вредных и грязных рук эти миллионы стеклись в руки трезвого и скромного схимника, зорко всматривающегося в мир».

Важно и то, что, согласно Достоевскому, реализация «Ротшильдовой идеи» никак не предполагала дарования соискателя, поскольку сама система капитала «совершенно бесталанна». Писатель сравнивал Ротшильда с Санчо Пансой – «ординарностью», «ничтожеством», коего гложет лишь одна «подленькая мысль о самообеспечении». Но незатейливый и приземленный герой М. де Сервантеса безобиден, поскольку мелок, а вот «бездарь» Ротшильд архиопасен, ибо возжелал стать «властелином и господином чужих судеб»: ведь «деньги – это единственный путь, который приводит на первое место даже ничтожество». Власть такого субъекта – это «торжество бесталантливости и средины». И при этом Ротшильд – самая темная сила, олицетворение всего «малого народа». «Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы только, а стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью государств».

Прогрессивные литераторы и публицисты говорили о недопустимости отождествления дискриминируемых в Российской империи иудеев и их жирующих соплеменников-богатеев. Писательница Э. Ожешко с едкой иронией излагает тенденциозную юдофобскую аргументацию: «Еврей и Крез – одно и то же. Ведь всякий знает, что среди евреев есть, прежде всего, Ротшильды и другие банкиры, обладающие бесконечным множеством миллионов, дворцами, зеркалами, статуями. Отсюда ясный, как день, вывод, что народ, среди которого живут Ротшильды и много других банкиров, очень богат, и обладает в изобилии миллионами, дворцами, зеркалами, статуями и т. д. Если же кто-нибудь из них не обладает всеми этими благами, то только по той причине, что сам он не желает этого и может довольствоваться малым, но если бы только захотел, то, конечно, обладал бы ими». «Если бы юдофобы, изводящие «жида», – писал K.M. Станюкович, – пожили в каком-нибудь городке черте оседлости, они, может быть, поняли, как жестока, бессмысленна эта травля евреев, как народности и увидали бы, в какой ужасающей нищете живет большинство их, благодаря именно подневольной скученности. Они поняли бы, что все эти Ротшильды… и им подобные мастера гешефтов и миллионеры составляют ничтожную часть богачей среди миллионной голытьбы, которая несмотря как будто бы на прославленное свое кровопийство, все-таки остается голытьбой». А разве не в пику обвинителям иудеев дан образ протагониста в замечательном рассказе А.П. Чехова «Скрипка Ротшильда». Выбор его фамилии остро полемичен, ибо говорит и о примате духовных ценностей для еврея. Нищий местечковый музыкант ценит свою скрипку неизмеримо выше, чем все «Ротшильдовы миллионы».