Еврейская и христианская интерпретации Библии в поздней античности

Исследование сочинений Дидима получило новый импульс в связи с обнаружением его трудов в Туре, недалеко от Каира, в 1941 г. Публикация его комментариев на Книги пророка Захарии, Екклесиаста, Иова и Псалмов, основанная на найденных папирусах, началась примерно двадцать лет спустя. Его комментарий на Книгу Екклесиаста был написан предположительно между 377 и 381 гг., незадолго до опубликования толкования на нее Иеронима (в 389 г.) [234]. С оценкой учеными комментария Дидима на Екклесиаст связан очень интересный момент. Господствующая точка зрения заключается в том, что эта книга является, по существу, стенографической записью занятий Дидима, которые он проводил в своей академии [235]. Другими словами, этот комментарий правдиво отражает деятельность Дидима–учителя. Сама возможность того, что мы действительно читаем лекции, на которых присутствовал Иероним, обучаясь у Дидима, завораживает [236]. Рассмотрим, например, толкование Дидима на Книгу Екклесиаста 7:2: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу». Ниже приводится комментарий Дидима [237]:

«Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира».

Нет нравственной распущенности там, где плачут об умершем. Там избегают веселья и смеха. Само событие препятствует этому… Следовательно, для мудрого лучше ходить в дом плача по умершему, нежели ходить в дом пира. Совместное питие, хотя бы и не ведущее к злу, также не приводит к добру.

Вопрос: Не должно ли относиться к плачу как к чему–то дурному?

(Ответ): (Здесь имеется в виду) тот (плач), который одобряется Спасителем. Согласно буквальному смыслу (rhetori)мы говорим, что… дом плача свидетельствует о том, что мы не первые и не единственные сокрушаемые этим плачем, но плач — достояние всех.

Вопрос: (А) духовное толкование (anagoge)!

(Ответ): Дом плачет, когда нравственность грешников получает свое наказание. Услышав о том, люди… плачут и сокрушаются о себе самих. Следовательно, этот плач хорош, так как приносит похвалу. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4). Начало утешения есть плач.

«Дом» обозначает (semenai)ситуацию или поведение, а не место. Ибо сказано, «что таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу». Тот, кто ходит в дом плача об умершем, знает, что конец всякого человека — смерть. И если он знает, что умрет, он не будет высоко ценить стяжание имущества, так как все, чем он владеет, будет потеряно при смерти: богатство, честь и слава — в соответствии со стихом: «Не бойся, когда богатеет человек, когда слава дома его умножается, ибо, умирая, не возьмет ничего» (Пс. 48:17—18) [238].

В этом отрывке изящно соединяются буквальное и символико–аллегорическое толкование: последнее естественно и плавно вытекает из первого. В аллегорическом комментарии дом плача об умершем является символом человека, оплакивающего свои грехи. Однако в конце Дидим возвращается к буквальному уровню, делая акцент на морали, которая подразумевается в финале стиха из Екклесиаста, и приводя в качестве доказательства стих из Псалтири, подобно тому как ранее он цитировал Новый Завет в подкрепление своей аллегорической интерпретации. Его главная идея состоит в том, что настоящий плач — по тем, кто оставляет Бога, а не по тем, кто умирает и оставляет этот мир [239].