Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

Эта «еврейская автономия» с ее официальными общинами на местах и «ваадом четырех стран», являвшаяся позже предметом гордости и вожделений еврейских националистов из буржуазного и мелкобуржуазного лагеря, во много раз увеличила обособленность еврейских масс от окружающего населения и в значительной мере определила размеры той катастрофы, которая обрушилась на массы еврейского населения, неповинные в жестокой эксплуатации «хлопов» панами-поляками и евреями-арендаторами городов и имений.

Внутри этой еврейской общины, как мы указывали выше, шла классовая борьба, ибо еврейство и тогда уже было социально дифференцировано, и существовали противоречия интересов между эксплуататорскими верхами еврейства, этими подлинными союзниками польского панства в деле эксплуатации хлопа, и незначительным еврейским плебсом, который (правда, иначе, чем хлопы) также подвергался эксплуатации со стороны богатой верхушки еврейства, заправил «еврейской автономии». Поэтому, как мы увидим дальше, еврейские хронисты то здесь, то там отмечают непосредственное активное участие в крестьянской войне представителей еврейского плебса, еврейской юродской бедноты на стороне хлопов. Но в силу незначительности этой социальной прослойки классовая борьба внутри еврейства в ту пору не приняла таких острых форм, чтобы в этот период взрыва всех противоречий в польском феодальном обществе изнутри взорвать так называемую «еврейскую солидарность». Еврейские массы остались прикованными к той колеснице, которой руководили евреи-арендаторы, союзники польских панов.

Организованное в польском феодальном государстве как сословие, в верхушке своей пользовавшееся большими привилегиями со стороны феодального государства, еврейство в общественном мнении хлопов фигурировало как сословие, союзное правящему польскому панству. Украинский мещанин выступил против еврея-торговца в силу непосредственных экономических интересов, стремясь убрать с дороги конкурента. Украинский хлоп поднялся против «панов» и «жидов», и это было понятно, так как паны считали «жидов» своими союзниками (и это было верно в отношении правящей в еврейских общинах богатой верхушки), а хлопы считали это «единое еврейство» своим врагом, перенося на всех евреев свою законную ненависть к арендаторам. Католическая и иудейская веры в глазах православного украинского хлопа были внешними признаками, которые определяли лагерь его врагов. Восставший хлоп обращался к массе евреев с требованием перейти в его, хлопскую, веру и расправлялся со всей жестокостью с еврейской массой, единоверной с арендаторами-эксплуататорами украинского хлопа.

«Еврейская автономия», закреплявшая национальную сплоченность и солидарность еврейства вопреки внутренней социальной дифференциации и во много раз увеличившая авторитет и власть над всем еврейством его эксплуататорской верхушки, мешала взрыву классовых противоречий и в то же время в глазах восставших хлопов закрепляла представление о «единстве евреев», об общей их ответственности за преступления верхушки. В результате низы еврейства, еврейский плебс, подверглись жесточайшему, катастрофическому разгрому со стороны восставших украинских хлопов.

Катастрофа, обрушившаяся на массы еврейства в крестьянской войне, в свою очередь была широко использована заправилами «еврейских общин» и особенно ее идеологами — официальной религией (и в том числе еврейскими хронистами и позднейшими еврейскими историографами) для дальнейшего углубления обособленности еврейских масс от всего нееврейского населения, в первую очередь, от хлопов.

Г. Хронисты (их классовое лицо в свете биографических данных) и еврейские хроники как литературные памятники

С каких социальных позиций освещаются события середины XVII в. в изучаемых нами «еврейских хрониках»?

Мы располагаем чрезвычайно скудным биографическим материалом о хронистах. Принадлежность каждого из них к той или иной общественной прослойке не всегда может быть установлена даже с относительной точностью.

О Натане Ноте Ганновере, авторе наиболее значительной по своей источниковедческой ценности и литературным достоинствам хроники, мы знаем больше, чем о ком-либо другом из интересующих нас авторов[22].

По некоторым признакам (способ титулования) можно предположить, что его отец, живший в Остроге и там погибший во время захвата города повстанцами, принадлежал к клиру. В хронике мы не находим прямых указаний, чем занимался Ганновер. В 1646 г. он произнес в Кракове проповедь (она была издана в Амстердаме в 1652 г.); из этого факта, а также из того обстоятельства, что во время своих странствований по Европе (куда он бежал после событий крестьянской войны) Ганновер выступал со своими проповедями в синагогах различных стран (Германии, Голландии и Италии), Израильсон делает вывод, что Ганновер был по своей профессии проповедником.