Еврейские литературные сказки

В 1900-х в творчестве Переца происходит резкий поворот от натурализма к символизму и неоромантизму. В поисках положительного идеала он открывает для себя мир еврейского фольклора и хасидских преданий. Его интерес к хасидизму совпал с актуальными для начала XX века поисками героической личности и новой религиозности. Перец сумел превратить хасидизм, бывший до этого основной мишенью просветительской сатиры, в предмет эстетического любования. Естественно, сам Перец был очень далек от реального хасидского мира, но, опоэтизировав его, он открыл «неохасидское» направление в еврейской литературе, проложив дорогу С. А. Ан-скому, Мартину Буберу, Эли Визелю и многим другим. Именно Перец «разрешил» еврейским писателям черпать сюжеты и темы из сокровищницы фольклора, в том числе религиозного. В эти годы он создает свой символистский театр — большие мистические драмы, которые стали классикой еврейской сцены.

В последние годы своей жизни Перец совершает еще одно открытие: он становится первым еврейским поэтом, пишущим на идише стихи для детей. Его детские стихи во многом предвосхитили творчество самого популярного из еврейских детских поэтов — Лейба Квитко.

В начале XX века Перец уже не просто известный писатель, он становится общественно значимой фигурой, проявляет себя как литературный критик и публицист. В 1908 г. он принимает участие в работе Черновицкой конференции, провозгласившей идиш еврейским национальным языком. Хотя Перец не вступал ни в какие партии, но в целом он придерживался социалистической ориентации, сочувствовал рабочему движению, критически относился к существующему строю.

Многие молодые литераторы и фольклористы стремятся встретиться с Перецем, получить у него одобрение и поддержку. Посещение Переца молодыми людьми, пробующими свои силы в литературе, превратилось почти в ритуал. Среди тех, кто приходил в начале своего творческого пути к Перецу за литературным «благословением», было и два автора, чьи произведения включены в этот сборник: Опатошу и Дер Нистер. В последние годы жизни писателя его дом — важнейший центр литературной жизни еврейской Варшавы. После смерти Переца повсеместно возникают литературные общества и кружки, носящие его имя.

Влияние Переца ощущается в еврейской литературе на протяжении всего XX века, оно во многом определило ее дальнейшие пути.

Рассказы Переца неоднократно выходили в свет в русских переводах, в том числе и в последние десятилетия, поэтому какая-то часть его творческого наследия доступна русскому читателю. Однако большая часть его произведений, в первую очередь драматургия, еще ждет перевода.

Сказка как жанр занимает очень значительное место в творчестве Переца: он писал сказки на протяжении всей своей творческой жизни, создал десятки сказок и притч. Первое крупное произведение Переца на идише, фантастическая поэма «Мониш», стала и началом новой еврейской поэзии, и первой литературной сказкой в еврейской литературе. Среди сказок, написанных Перецом, есть и обработки народных сказок, и стилизации под хасидские легенды, и философские сказки, и притчи. Перец вообще широко использует жанр сказки-притчи, действие которой происходит «нигде или где-то». Для него это возможность «испытать на прочность» идиш: так ли уж крепко этот язык привязан к еврейскому местечку, или на нем, как на любом европейском языке, можно писать на отвлеченные темы. Например, действие сказки «Принцесса Кунигунда» развивается в условно-европейских декорациях, в этой сказке нет ничего «еврейского». Наконец, пространство философской сказки «Вечный мир в далекой стране» вообще лишено каких-либо конкретных примет. Этот опыт писания на еврейском языке «не о евреях» оказался очень важен для дальнейшего развития еврейской литературы.

Перец предложил основные модели еврейской литературной сказки, которые затем снова и снова появлялись в творчестве других писателей. Например, завязка сказки Переца «За понюшку табаку» явственно повторена в «Тишевицкой сказке» Ицхока Башевиса[3].

ТЯЖБА С ВЕТРОМ

(Дер дин-тойре митн винт)

Творчество Переца было тесно связано с современной ему польской литературой, в которой наиболее влиятельным направлением в конце XIX века был близкий к натурализму позитивизм. Польские писатели-позитивисты Генрик Сенкевич, Болеслав Прус, Элиза Ожешко, Адольф Дыгасинский с их оптимистической верой в прогресс широко использовали жанр философской и сатирической сказки. По существу, они, отрицая опыт романтиков, обратились через их голову к традициям просветительской философской сказки XVIII в. Жанр философской сказки давал им возможность открыто заявить о своих идеалах, создать в художественной форме публицистический текст. В своих философских сказках Перец тоже рассуждает о волнующих его социальных и этических проблемах.