Еврейские литературные сказки

Поднял раввин свое сияющее лицо и крикнул летящему человеку:

— Шолом алейхем!

Сразу же потянуло это этого человека вниз, и он свалился чуть ли не раввину в руки. И все со страхом увидели, что это — тощий Берл из Праги, купец.

2

Берл из Праги путешествовал по морю с товаром, который он накупил в дальних странах.

Однажды вечером стоял он на корабле и смотрел, как полная луна встает из моря, как море становится светлей и ярче, будто в нем распахнулись миллионы глаз, как воды морские сияют с такой великой и светлой силой, будто поют хвалу Богу, ночи и небесам.

И подумал Берл:

— Тут только и понимаешь, как прекрасен наш раввин, когда он освящает луну!.. Ведь тогда сияет лицо его всем светом блещущего моря…

И затосковал Берл по своему раввину и по родному городу Праге.

Стал он утешать себя тем, что, с Божьей помощью, скоро вернется домой и, если будет на то воля Божья, на ближайшем освящении луны будет вместе с прочими пражскими евреями стоять рядом с раввином.

Но тут показалось далеко в вышине, между небом и морем, облако, а следом за этим облаком еще одно, и еще одно, пока не закрыли они луну, пока не потемнели, не почернели небо и ночь, пока не стало море диким, неприютным и злым, как будто кто-то вдруг выколол ему все его светящиеся глаза. И море разбушевалось, и от слепого гнева стало оно сгонять волны в тысячи стремительных воинств, в тысячи табунов испуганных диких коней с белопенными гривами. Белые водяные воинства и водяные табуны с великой яростью бросались друг на друга, и из них вдруг возникали ревущие водяные горы, которые возносились как огромные стеклянные дворцы и тут же рассыпались в белую пыль.

И море вдруг бешено заметалось от края до края неба. И корабль полетел, подпрыгивая как щепка, по хребтам водных валов. И так несло его с вала на вал, пока от качки не разлетелся корабль на куски, и все, кто был на том корабле, попадали в море.

А Берл из Праги все это время не переставал думать о том, как бы он хотел еще хоть разочек постоять рядом с раввином во время освящения новой луны. И за то помог ему Бог, и Берл схватился за какую-то доску. И еще один человек схватился за ту же доску. Это был большой толстый турок. Долго носила их буря по пенящемуся морю, пока не выбросила на какой-то остров.

3

Лежат вот так два мокрых человека на острове — большой толстый турок и маленький тощий Берл.

Думает Берл:

— Дальше-то что?..

А турок ни о чем не думает.

Говорит Берл турку:

— Ну что, велик наш Бог?

Отвечает ему турок испуганно:

— А?.. Что?..

Говорит Берл:

— Что значит: «А? Что?»? Сам видишь: Он нам жизнь даровал.

Говорит испуганный турок:

— Ну, и что же теперь будет?

Отвечает Берл:

— Что значит: «Что же теперь будет»? Пойдем, поищем-посмотрим.

Идут они так вместе день и ночь, и еще день, и еще ночь, и хотя уже оба здорово устали и оголодали, а все никак не могут добраться до человеческого жилья.

Только на третий вечер глядят они и видят вдалеке, как на одной стороне дикого острова садится большое солнце, а на другой стороне — встает большая луна, а посередине, между восходящей луной и заходящим солнцем, стоит пастух со стадом овец.

Радуются Берл и турок и бегом к пастуху со стадом.

Но как подошли они поближе, видят, что пастух этот ростом очень высок, а глаз у него только один, и глаз этот — прямо посреди лба…

Испугались Берл и турок пастуха, потому что сразу поняли, что этот дикий великан — злодей.

Захотели, конечно, убежать.

Да не дал им убежать великан: загнал в свое овечье стадо и продержал там до ночи.

А когда настала ночь, погнал великан своих овец, а Берла и турка — вместе с ними, в большой двор с высоким забором, и ворота запер.

Думает Берл:

— Ну, что же теперь будет?

А турок ни о чем не думает.

А великан с единственным глазом посреди лба начинает раскладывать большой костер при свете луны.

И когда костер разгорается, берет великан в руку копье, подходит к Берлу и щупает его. Видит великан, что Берл тощий, кожа да кости, оставляет Берла, подходит к турку и щупает его. Видит великан, что турок жирный да румяный, протыкает великан ему брюхо копьем и кладет на огонь жариться.

Зажарил великан турка, съел его и запил бочкой вина, а потом улегся спать.

4

Как увидел Берл, что от турка даже костей не осталось, на него напал ужасный страх.

Сидит он среди овец и думает:

— Что же это такое, у меня же дома жена и дети, что с ними-то будет?.. И к тому же мне хочется еще хоть разок увидеть, как наш святой раввин освящает новую луну…

Не успел Берл так подумать, как приходит ему в голову такая мысль:

— Ежели великан наелся и выпил так много вина, стало быть сейчас он сладко спит. Зачем же мне, Берлу из Праги, сидеть среди овец как барану и ждать, пока он не проснется и меня не зажарит?

И Берл выбрался из овечьего стада, пошел, взял копье великана и положил его в пылающий костер.

И когда копье раскалилось докрасна, вынул его Берл из костра. И копье огнем горело у в руках. Поднял Берл глаза к луне и сказал так: