Еврейские народные сказки. Том 1. Сефардские сказки

Служа блюстителем нравов, Илия-пророк появляется в некоторых сказках под маской, и его личность известна только рассказчику. Его действия могут быть странными. Время от времени он вступается за жертву не потому, что она права, а потому, что жертва — еврей. В одной истории он предстает в облике арабского купца и убивает еврея, который молился на задворках синагоги вопреки правилам, существовавшим в раввинистический период (ВТ, Брахот 6Ь). Трактовка его образа однозначна: термин таайя (ошибка) означает лишь обман.

В других историях Илия-пророк является в образе простого смертного, например, чтобы лжесвидетельствовать ради еврея, на которого указывают все улики (ВТ, Брахот 58а). Илия-пророк несколько раз представал в образе обычного человека:

• бедняк (ВТ, Недарим 50а);

• римский патриций, который вмешивается в судебный процесс (ВТ, Авода Зара 17b);

• римлянин, который совершает чудо, чтобы спасти попавшего в беду раввина (ВТ, Санхедрин 109а);

• проститутка, которая спасает рабби Меира от римских солдат (ВТ, Авода Зара 18а); см. также сказку ИФА 8391 (наст. т., № 11);

• в образе рабби Хии, чтобы вылечить раввина от хронической зубной боли (МР, Быт. 33:3; ИТ, Килаим 9:4; Ктубот 12:6; Танху-ма Ва-йехи, 3);

• всадник, избавляющий раввина от змеи, которую тот проглотил (ВТ, Шабат 109b);

• в образе огненного медведя, чтобы защитить самого себя, когда Небеса наказывают его за раскрытие тайны (ВТ, Бава Мециа 85b).

В одной из более поздних сказок Илия-пророк настоял на том, чтобы купец совершил сделку, сказав «если на то будет воля Божья» [2].

Роль пророка Илии в настоящей сказке имеет функциональное сходство с его появлением в некоторых нарративах Талмуда и мидрашей [3].

1 Friedman, М. Seder Eliahu Rabba and Seder Eliahu Zuta (Tanna d'be Elihau) — Pseudo-Seder Eliahu Zuta (Jerusalem: Bamberger & Wahrman, 1960), 27–44, особ. 28,40–44.

2 Yassif, E. The Tales of Ben Sira in the Middle-Ages: A Critical Text and Literary Studies (ивр.) (Jerusalem: Magnes, 1984), 166–168, 271.

3 Ginzberg, L. The Legends of the Jews (7 vols. Philadelphia: Jewish Publication Society, 1909–1938), 4:211–217, 6:329–331.

20 ТРИ ВОЛОСКА ИЗ БОРОДЫ ИЛИИ-ПРОРОКА

Дела того человека шли совсем скверно: он едва сводил концы с концами. Решив оставить Иерусалим и уехать в Америку, он распродал все, что у него было, и купил два билета — себе и жене.

Встретил он старика с длинной¹ белой бородой.

— Куда ты собираешься? — спросил его старик.

— Я хочу уехать в Америку.

— Не уезжай, сын мой. Зачем тебе туда?

— Я не могу прокормиться, никакой мне жизни тут нет. Что поделать? Я моэль, но ко мне никто не ходит. Может, там дела пойдут лучше.

— Не уезжай. Послушай, вот тебе три волоска. — Он выдернул три волоска из своей бороды и завернул в клочок бумаги. — Возьми их. Подожги волосок, загадай желание — и получишь то, о чем просишь.

Мужчина взял волоски, пошел домой и рассказал жене, что с ним произошло.

— Чего мы попросим?

— Давай попросим, чтобы у тебя появился заработок, чтобы ты делал много обрезаний.

Они подожгли волосок, и сразу же комната наполнилась отцами, державшими на руках плачущих детей. У одного близнецы, у другого тройня. Толпа все прибывала. Клиентам не было конца. И все кричали: «Сначала моего, сначала моего!»

— Ой-ой, да что же это такое?

— Скорее сожги другой волосок и пожелай, чтобы они ушли, — сказала жена.

Он сжег второй волосок:

— Прочь со всеми своими обрезаниями!

И все исчезли.

Мужчина пошел в уборную. Но что же такое? Он сам теперь не обрезан! Он позвал:

— Жена! Жена! Что делать? Я не обрезан!

— Ой-ой, скорее подожги волосок!

Он поджег последний волосок и снова стал обрезанным.

КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 20 (ИФА 2420)

Шмуэль Реканати рассказал эту историю Рахели Сери в 1960 г. в Иерусалиме.

Культурный, исторический и литературный контекст

Традиционная поговорка, которой руководствуются неудачливые люди: «мешане маком — мешане мазаль» (ивр. «меняющий место переменит судьбу»). Как идея, но не как устоявшаяся формулировка она появляется уже в Талмуде (ВТ, Рош га-Шана 16b; ИТ, Шабат 6:9). Эту сказку можно сопоставить со сказкой ИФА 2603 «Плодовитость и перемена места приносят удачу» (т. 2, № 25), в которой волшебный помощник уговаривает героя переехать. Но в данном случае чародей разубеждает героя эмигрировать, по сути награждая его за то, что он остался в Иерусалиме. Тем самым рассказчик добавляет идеологическую мотивацию к нарративу, в котором обычно присутствует только религиозная и моральная мотивация.

Общую схему данной сказки составляют: неприветливое общество, гостеприимный или щедрый мужчина, его жена и герой, обладающий сверхъестественными способностями. Самая ранняя литературная версия этой сказки — это трогательная история Филемона и Бавкиды у Овидия (Метаморфозы, 8:631–720). В ней отсутствует комический аспект растраченных желаний. Однако юмор характерен для басни «Три желания» поздней эзоповской традиции [1].