Еврейские народные сказки. Том 1. Сефардские сказки

Будучи знакомым с историей документирования еврейского фольклора, Дов Ной создал ИФА по образцу уже существующих фольклорных архивов в других странах. Хотя при создании ИФА он придерживался принципов академической науки, это популярный архив, если вернуться к изначальному смыслу слова «популярный». Хранящиеся в нем истории — это устные нарративы, которые были популярны в различных общинах и служили вербальным средством для выражения переживаний, страхов, этических дилемм и фантазий. Даже если речь, например, о заповедях иудаизма, нарративы изложены не с точки зрения раввинистических авторитетов, обладающих властью, и не с любой другой нормативной точки зрения. Легенды не являются точным отображением исторических событий, персонажи в них иногда действуют в соответствии с религиозными законами, а иногда нарушают их. Нравоучительные истории иллюстрируют этические представления, популярные в народе, а не предписанные в ученых книгах. А когда «народные» и «книжные» паттерны поведения совпадают, это свидетельствует лишь о влиянии религии на обыденную жизнь. В волшебных историях рассказчики черпают сюжеты не только из традиционного еврейского репертуара, но и из различных доступных им еврейских и нееврейских источников, основываясь на известных им сказочных моделях и приправляя все это своим воображением.

Однако сказки являются популярными нарративами и в другом смысле. Их собирание объединяет очень разных людей. Дов Ной создал целую сеть преданных собирателей, многие из которых были любителями, а не профессионалами — их часто называли «семья (мишпа-хат) ИФА», благодаря им оказалось возможным найти и установить контакт с выдающимися сказителями из различных общин. Собирателей было не очень много. Дов Ной не стал идейным вдохновителем национального романтического движения, но люди, которые по той или иной причине «зажглись» этим делом, оказались преданными собирателями и благодаря им были записаны сотни сказок, хранящихся в ИФА. Некоторые из них документировали истории, рассказанные их родителями, и тем самым предоставляли возможность увидеть, как происходит интимный процесс передачи устной традиции в семейном кругу. Некоторые записывали то, что рассказывали их бабушки и дедушки, актуализируя более привычный процесс передачи традиции. Некоторые собирали истории вне семейного круга, истории, которые им рассказывали коллеги, друзья и даже случайные знакомые — люди, встретившиеся им в магазине, ресторане или жившие по соседству и оказавшиеся прекрасными сказителями. Многие члены «семьи ИФА» были педагогами или тем или иным образом принимали участие в процессе адаптации иммигрантов, приехавших в Израиль во второй половине XX в. Так по работе они знакомились с людьми, приехавшими из стран, о которых они слышали, но в которых никогда не были. Для собирателей, многие из которых прибыли в Израиль из Европы несколько десятилетий назад, иммигранты из Азии и Северной Африки олицетворяли собой удивительные и экзотические традиции, которые одновременно были и знакомыми и чужими. Они описывали культуру, которые была отчетливо еврейской, но совсем другой, по сравнению с привычной им, это притягивало и давало стимул записывать истории. Со временем фольклористика стала академической дисциплиной в Израиле, и студенты также включились в этот процесс и внесли свой вклад в формирование ИФА.

Потерянное при переводе

Иммиграция была массовой, а культурные сдвиги огромными, поэтому записать истории нужно было как можно быстрее, с чем собиратели ИФА блестяще справились. Однако кое-что все-таки оказалось потеряно — родной язык рассказчиков. За редким исключением [8] большинство историй были записаны на иврите, который не являлся родным языком рассказчиков, дома они говорили на еврейско-арабском, еврейско-персидском, ладино, новоарамейском, идише или на каком-нибудь другом еврейском языке. Были неизбежно утеряны идиоматические выражения, пословицы, выражения-формулы, образы и метафоры, что, конечно, печально, но альтернативой была бы более существенная потеря целых нарративных традиций. Со временем собиратели ИФА учатся методологии фольклористики и приобретают необходимые языковые навыки, вследствие этого информационная полнота материала, хранящегося в ИФА, увеличивается. Но, увы, людей из первого поколения иммигрантов, родным языком которых был не иврит, постепенно становится все меньше.

Основное требование, которое ИФА выдвигает к нарративу, — циркулирование в устной традиции. Многие сказки, как можно увидеть из предисловия к этому изданию, фигурируют как в устной, так и в письменной традиции — не важно, в рукописной или печатной. Эти два способа передачи нарратива могут сходиться, расходиться или существовать параллельно. У историй, хранящихся в ИФА, есть три варианта происхождения: они были либо собраны от иммигрантов, либо записаны собирателями по памяти, либо взяты из «народной» печатной литературы.