Еврейские пираты Карибского моря

Мозес недолго оставался в Амстердаме. На следующий год он оказался в Ресифи, столице бразильской провинции Пернамбуко, где совместно с тамошним подпольем готовил почву для нового голландского вторжения. Затем он вернулся в Амстердам и присоединился к флоту. Это открылось через четыре года, во время работы мадридского трибунала, расследовавшего обстоятельства вторжения. Голландский перебежчик рассказывал:

За захват Пернамбуко ответственны амстердамские евреи, в первую очередь Мозес Коэн Энрикес. Он прибыл вместе с голландцами, обучил их и передал планы, показывающие, как захватить местность. Ранее он немало времени провел в Пернамбуко и хорошо знал все входы и выходы. Голландцы проделали это благодаря раскрытым им секретным сведениям[218].

Историки не оценили важную роль, сыгранную этим бесстрашным молодым человеком, который: 1) участвовал в первом вторжении в Баийю, 2) спланировал захват «Серебряного флота» и также принял в нем участие, 3) проник в Ресифи, чтобы заручиться поддержкой «пятой колонны», и 4) вернулся в Амстердам и присоединился к флоту, чтобы участвовать в новом вторжении. Исследователи отметили только, что в 1630 году Мозес получил приглашение быть «гостем Компании», но не смогли объяснить, за что он был удостоен такой чести[219]. Если бы не показания предателя, приведенные выше, роль Мозеса в военных предприятиях Голландии вообще осталась бы неизвестной. А ведь это было всего лишь начало его бурной жизни, в течение которой он правил собственным пиратским островом, а потом консультировал прославленного ямайского буканира Генри Моргана.

Четырнадцатого февраля 1630 года голландский флот высадил в Ресифи семь тысяч солдат. На следующий день Мозес, названный лишь «гостем Компании», повел еще три тысячи солдат на берег, к северу от порта. Там его встретил Антонио Диас Папарробалос, лидер местного подполья, с двумя мулатами-туземцами, готовыми стать проводниками[220]. Через две недели, подавив слабое сопротивление, голландцы стали хозяевами Северо-Восточной Бразилии, района, включавшего провинцию Пернамбуко, порт Ресифи и другие территории. Бразильские конверсос вышли из тени вторично за десять лет. Об этом сообщал португальский священник отец Мануэль Каладо, который жил в голландской Бразилии с 1630 по 1646 год и ненавидел как кальвинистов, так и евреев: «[Конверсос] приветствовали голландцев, с облегчением отказавшись от двойной жизни и отбросив верность католической религии».

В своем отчете церковному начальству отец Каладо описал первую лихорадку свободы, охватившую евреев:

У евреев, прибывших из Голландии, было много родственников в Пернамбуко, живших в соответствии с законом Христа. Однако после голландского завоевания страны эти люди сорвали с себя маски, сделали обрезание и открыто провозгласили себя евреями… Я часто слышал от евреев, что все конверсос в Пернамбуко на самом деле были евреями, и те, кто еще не провозгласил себя евреем, просто боялись, что Бразилия может вернуться под власть Португалии. Иначе все бы открыто объявили о своем еврействе[221].

Одному из конверсос пришлось пожалеть о своем бурном энтузиазме. Когда голландские офицеры шли по улице, празднуя победу, торговец вином Симон Драго распахнул двери своего магазина и пригласил их войти. Гордо объявив себя евреем, желавшим отпраздновать победу голландцев и свою новую свободу, он предложил офицерам ящик лучшего вина. Выпив его залпом, они потребовали еще. Утверждая, что заслужили вино тем, что освободили хозяина и его народ, офицеры утащили восемь бочонков вина. Об этом стало известно через несколько лет, когда Драго подал иск в Амстердаме, обвинив офицеров в том, что они опустошили его склад[222].

После завоевания Бразилии Мозес поселился в Ресифи и сделал удачную карьеру капера. На свою долю добычи, составившую тонну серебра, он купил корабли, снаряжение и необитаемый островок у берега Ресифи. Островок стал его базой. В насмешку над страной происхождения, он назвал остров своим христианским именем — Антонио Ваэс[223].