Еврейские погромы и национализм (СИ)

Как правило, авторы, не вникающие в историю погромов, не очень хорошо ориентируются и в других аспектах политической истории. Так, в одной коллективной работе отмечено, что погром 7 мая 1916 г. в Красноярске произошёл, «весьма вероятно», «при благожелательном попустительстве губернатора». И это при том, что никаких данных в пользу такой вероятности не существует, кроме того, что губернатор Я.Г. Гололобов был правым монархистом. В другой части книги о погроме написано, что за его свершение обвиняла губернатора оппозиция. Поскольку никакого анализа типовой достоверности массы таких обвинений коллективом историков не проведено, то и дать должную оценку ни монархической власти, ни революционного движения такие историки не в состоянии, им остаётся воспроизводить устоявшиеся мнения, не поднимаясь над уровнем сплетен [«Забытая доблесть. Енисейская губерния в годы Первой мировой войны» Красноярск: Поликор, 2014, с.153, 258].

Если нельзя доказать организацию погромов, остаётся воображать попустительства. Одно едва лучше другого.

На сплетнях создавались такие устойчивые наименования и типовые описания, как: «организатор погромов Плеве». «Начались погромы. Натравленная толпа, руководимая городовыми и шпиками, избивала революционеров, разгоняла митинги и т.д.» [М.Н. Покровский «Избранные произведения» М.: Мысль, 1967. Кн.4, с.133, 168].

На деле Плеве разрешал сионистам провести съезд в Минске в 1902 г. На нём Т. Герцль, который сотрудничал с В.К. Плеве, «всеми силами пытался нейтрализовать критику царских властей», а Плеве обещал ему оказать политическое влияние на Турцию для успеха эмиграции [«Вопросы истории», 2010, №8, с.66].

Обе чёрные легенды при ближайшем рассмотрении не подтверждаются: ни Т. Герцль в качестве автора «Протоколов сионских мудрецов», ни В.К. Плеве в ипостаси погромщика и антисемита.

В 1940 г. военный историк В.А. Меликов в книге «Героическая оборона Царицына» нанизывал последовательность лживых представлений о противнике, без которых Сталин и Ворошилов смотрелись бы непритязательно. 1) «Генералов Краснова и Денисова» «немцы купили для борьбы с советской властью». 2) «Кайзеровские захватчики» ввели «кровавый режим террора против рабочего класса, режим еврейских погромов» [«Возвышение Сталина» М.: Вече, 2010, с.34, 91].

В годы первой мировой войны немцы вовсе не устраивали таких погромов, и евреи им часто симпатизировали. Вот живой пример: «в 1916-м, во время германской оккупации Минска, немецкий офицер был свидетелем на свадьбе моих дедушки и бабушки. Когда 25 лет спустя, они решили бежать от наступающей немецкой армии, их еврейские соседи смеялись над ними», считая немцев друзьями евреев [И. Шамир «Каббала власти» М.: Алгоритм, 2008, с.138].

Апологетическое враньё не спасло доктора военных наук Меликова от ареста в 1942 г. и гибели в тюрьме в 1946-м – в стране победившего советского нацизма – воплощённого не на бумаге отечественного варианта «Человека в высоком замке». Странно только, что его судьба не отвратила современных последователей Меликова от новых сталинистских подтасовок в «Возвышении» и других книгах.

Так и покончивший с собой Маяковский, находившийся в плотном еврейском окружении Бриков, в годы Гражданской войны сочинял ту же самую чушь про погромы, только уже о противниках Германии:

«Антисемит Антанте мил.

Антанта — сборище громил».

Кстати, доставалось в его дурно рифмованной пропаганде для рабочих одновременно и атаману Краснову:

«Саданул, а сбоку снова.

Матушки!

Что же, смажем и Краснова.

Батюшки!» (1919).

Ничего связного ни о погромах, ни о Краснове он заявить не мог, только и оставалось, что варьировать ту же безвкусицу:

«Я к Краснову, у Краснова —

Батюшки!

Кулачище — сук сосновый.

Матушки!» (октябрь 1919) [В.В. Маяковский «Полное собрание сочинений» М.: ГИХЛ, 1956, Т.2, с.92, 1957, Т.3, с.8].

Так что лживое использование погромов в целях пропаганды – самое распространённое явление.