Еврейский вопрос Ленину

Владимир Ульянов (Ленин) вырос в Симбирске, городе на Волге, расположенном на тысячеверстом расстоянии к востоку от Староконстантинова, Житомира и черты еврейской оседлости. Население Симбирска состояло на 83 % из русских православных, на 3 % из католиков и на 8 % из мусульман. Едва заметную еврейскую городскую общину составляли главным образом бывшие еврейские кантонисты и солдаты, служившие в русской армии при Николае I, которым военное начальство дозволило поселиться по месту прохождения службы.[63] Местные евреи занимались мелкой торговлей и ремеслом. В 7080-е гг. в результате Великих реформ Александра II к ним присоединились переселившиеся за черту привилегированные мануфактурщики и гильдейские купцы. Местные евреи обрусели и в целом и в частности принадлежали к русскому обществу: они говорили не на идише, а по-русски, носили русскую одежду, а не традиционную еврейскую. К концу XIX в. в городе было всего 3 или 4 еврейских частных молельных дома. И даже после интенсивного (и порой насильного) переселения евреев из черты оседлости во внутренние районы России во время Первой мировой войны еврейское население Симбирска составляло не больше 1 %.

Ульяновы принадлежали к другому социальному и культурному слою. Илья Ульянов, учитель физики и математики, получил в Симбирске должность инспектора народных училищ. Он хлопотал об открытии новых школ и библиотек, поощрял назначение женщин на преподавательские места, следил за правильной постановкой учебного процесса и распространением образования среди этнических меньшинств: мордвы, чувашей и татар. За годы его деятельности было открыто примерно 350 новых школ, где обучалось около 20 000человек. За безупречную и усердную службу, которой впоследствии помешало слабое здоровье, Ульянов был награжден орденами Св. Анны, Св. Владимира и Св. Станислава.[64]

Ульяновы были одной из многих скромных семей просвещенного русского мелкопоместного дворянства. Они верили в великую миссию просвещения. Их единственная статья дохода — государственное жалованье. В Симбирске Ульяновы жили в деревянном доме, одноэтажном с фасада и с двухэтажным флигелем с тыла: по фасаду у дома было 7 окон, 5 комнат были расположены на первом этаже, 4 комнаты наверху, а позади дома у них еще был маленький дворик с громоздким ручным насосом и колодцем. Мария Бланк воспитывала детей в скромности, прилежании и трудолюбии. Детям прививались важнейшие ценности: учеба, самоусовершенствование и взаимопомощь. Шахматы, музыка, чтение — вот их увлечения. Ульяновы были православными, как их друзья и знакомые учителя. Среди друзей семьи попадались юристы, чиновники и врачи. Иногда приглашали православного священника готовить детей в гимназию.[65] Гораздо позднее Ленин, уже убежденный марксист, с неодобрением вспоминал, что воспитывался в православном благочестии. Ленин порвал с христианством, когда ему исполнилось 16 — через год после того, как умер отец, и за год до казни брата.

Когда Ленин впервые увидел евреев? В своих сдержанных, подвергшихся самоцензуре, мемуарах младший брат Ленина Дмитрий вспоминает вот какой эпизод, неожиданно проливающий свет на этот вопрос. Еще подростками Дмитрий и Владимир, в бытность свою в Казани, пошли на оперу Жака Фроманталя Галеви «La Jui've» (Жидовка). В центре сюжета — история любви и страданий Рахили, приемной дочери Элеазара, серебряных дел мастера, и Леопольда, швейцарского наследного принца. Прошедшая премьерой в 1835 г. в Париже, «Жидовка» возвращает слушателей в XV в. и рассказывает о жестокости и непримиримости к евреям со стороны католической церкви, о тяжелом положении евреев и гонениях против них в позднем Средневековье.

Опера удачно использует романтические клише: Рахиль оказывается потерянной дочерью кардинала, а кардинал вынужден пойти против собственной дочери, вооружившись карающим мечом главенствующей религии. Сидя в казанском оперном театре, Владимир и Дмитрий впервые увидели множество вещей, которых не видели никогда в жизни, включая пасхальный седер. Именно благодаря этой опере Владимир впервые познакомился с целой эпохой еврейской истории, увидел еврейские ритуалы и еврейских персонажей. Это все было для него в диковинку. Похоже, на Владимира произвела неизгладимое впечатление заключительная сцена, когда стойкая и непреклонная Рахиль и ее неуступчивый старик-отец отвергают спасительное крещение. Взамен их ждет мучительная смерть в котле с кипящим маслом.