Еврейское остроумие

— Оставьте ваше меню себе! Принесите мне… во-первых, суп-лапшу… потом тушеное мясо… и, наконец, сливовый компот.

— Как, вы знаете наше меню наизусть, господин Флекзейф?

— Что значит — наизусть? Я просто смотрю на скатерть!

Кон — постоянный гость кошерного ресторана. Он требует, чтобы каждый раз ему стелили чистую скатерть, и готов платить за это особо.

Целых три дня его встречает белоснежная скатерть, на четвертый — опять вся в пятнах. Кон возмущается:

— Официант, за что я плачу вам сверх счета?

— А что я могу поделать? — оправдывается официант. — Другие гости жалуются. Они говорят: или это кошерный ресторан, или нет?

Абелес открыл кошерный ресторан в бедном еврейском квартале Берлина. Дела идут неплохо, и он начинает уделять больше внимания хорошим манерам.

В ресторан приходит гость и ест, как свинья.

— Если бы вы так ели у Кемпински, что бы он сказал? — делает замечание Абелес.

— Что бы сказал? Он бы сказал: если вы будете жрать, как свинья, вам придется идти к Абелесу!

Кон, в венском кафе "Захер":

— Официант, принесите и мне такой рыбы!

— Прошу прощения, господин, но это ветчина.

— А я-то все думал, как она называется, эта рыба…

В элегантный берлинский ресторан приходит еврей и громким голосом заказывает порцию ветчины.

— Не кричите! — говорит официант. — И так видно, что вы еврей.

Хозяин харчевни:

— Господин Танненбаум, у вас такой кислый вид. Что-нибудь не так с едой?

— Не так. Во-первых, это ужасная гадость, во-вторых, ее очень мало.

Евреи Восточной Европы всегда любили острые блюда своей средиземноморской прародины.

— У гадай, что я сейчас ел?

— Ну-ка, дохни… Лук!

— Не угадал.

— Ну-ка, дохни еще раз… Чеснок!

— Дурак! Клубнику.

— Я выгляжу совсем молодым, а знаете, в чем секрет? Я всю жизнь ел много лука и чеснока.

Второй, тянет носом:

— Тоже мне секрет!

Изголодавшийся иешиве-бохер ( студент-талмудист)размышляет вслух: "Чеснок — это вкусно. Шоколад — тоже вкусно. — Долгая пауза. — А как вкусно, должно быть, чеснок с шоколадом!"

— Как вчерашний обед у Мандельбаума?

— Что вам сказать? Если бы суп был таким же теплым, как вино, вино таким же старым, как гусь, а гусь таким же жирным, как хозяйка, обед был бы совсем неплох.

Абрамович заказал жаркое из говядины. Он сидит над своей тарелкой и плачет.

— Почему вы плачете? — испуганно спрашивает официант.

— Я плачу потому, — отвечает Абрамович, — что ради такого крохотного кусочка мяса должен был погибнуть такой огромный бык!

Авром и Ицик эмигрировали в Париж. Французского ни один из них не знает. Приходят они в первый раз в ресторан. На всех столах стоят маленькие стеклянные баночки, в них какая-то желто-коричневая масса. Должно быть, это что-то очень дорогое, потому что гости берут эту массу крохотными порциями. Авром и Ицик ломают голову, что бы это могло быть. ( Горчица у евреев Восточной Европы была почти неизвестна, вместо нее употребляли смесь тертого хрена со свеклой.)Они решают попробовать, что это за желтая дорогая вещь. Как только официант отвернулся, Ицик зачерпнул горчицу ложкой и быстро отправил в рот. Из глаз у него брызнули слезы, лицо побагровело.

— Что с тобой? — удивляется Авром.

— Ах, ты знаешь, — отвечает Ицик, — я как раз вспомнил, что в прошлом году утонул мой брат.

— Сочувствую! А как эта желтая штука? Вкусно?

— Очень!

Тогда Авром тоже набирает ложку горчицы, сует ее в рот — и тоже начинает плакать.

— А ты чего плачешь? — спрашивает его Ицик.

— Я плачу оттого, — отвечает Авром, — что в прошлом году ты не утонул вместе с братом.

Хозяин ресторана, укоризненно:

— По мне, так вы можете бросать наши зубочистки на пол, можете ковырять ими в ушах, можете чистить себе ногти. Но ломать их я вам не позволю!

В кошерном ресторане.

— Официант, принесите мне другую чайную ложку! Эта — в яичном желтке.

— Сию минуту! Только какой в этом смысл: все другие тоже в желтке.

— Официант, я не потерплю такого свинства! Смотрите: в моем в супе какая-то грязная тряпка!

— А чего вы хотите — чтобы в суп за тридцать пфеннигов вам положили брюссельские кружева?

— Хозяин, зачем вы уволили ту прелестную белокурую повариху?

— Откуда вы знаете, что она больше у нас не работает?

— А в супе черные волосы.

Кошерный ресторан в провинции.

— Официант, у вас что-нибудь еще осталось от птицы?

— Да. Насест.

— Вчера я попал в один ресторан… Так дорого и так невкусно я в жизни не ел. Но… как тут не вспомнить Бога? Выхожу я оттуда и — представляете? — обнаруживаю у себя в кармане серебряную ложку.

Борух — очень благочестивый еврей. Собираясь на несколько дней в Ниццу, он просит родственника, чтобы тот составил ему список всех тамошних кошерных пансионов. Он уезжает — и неделю о нем ни слуху ни духу. Жена вся изнервничалась; наконец она посылает брата в Ниццу, искать Боруха. Тот обходит все кошерные пансионы — Боруха нигде нет. В конце концов он находит его в гостиничке с сомнительной репутацией, в постели с девицей.