Еврейское остроумие

Шофер останавливает машину возле налоговой инспекции.

Сразу после Второй мировой войны большинство выживших югославских евреев уехали в Израиль. Но один из них присоединился к ним лишь через год. Прежние друзья расспрашивают его:

— Ну, как там?

— Я не мог ни на что пожаловаться.

— Тогда почему же ты приехал?

— Потому и приехал, что не мог ни на что пожаловаться!

— Как поживает Зандберг?

— Он теперь в Италии, строит там социализм.

— А что поделывает Липницер?

— У него замечательная должность в Англии, он строит там социализм.

— А что слышно о Диаманте?

— Он в Израиле…

— …И тоже строит здесь социализм, верно?

— Ты с ума сошел! Зачем же в своей-то стране?

Многие репатрианты меняют в Израиле имена.

Один неграмотный марокканский еврей, который раньше ставил на бумагах отпечаток указательного пальца, вдруг стал подписываться средним пальцем.

— Почему так? — спрашивают его.

— Я решил поменять свое имя.

Один польский раввин приехал в Израиль. Его друг, приехавший туда немного раньше, встречает его в порту и показывает ему Тель-Авив. Приходят они и на пляж. Там на солнцепеке лежат сотни молоденьких девушек, почти без всякой одежды.

— Что это они делают? — спрашивает ребе.

— Поджариваются на солнышке.

Ребе поражен:

— А в сыром виде они невкусные?

Иерусалим. Полицейский записывает имя автомобилиста, нарушившего правила, и говорит:

— И в следующий раз, господин Гольдштейн, не называйте меня "шамес" (служка в синагоге).

Американская еврейка, вся обвешанная бриллиантами, приезжает в кибуц (сельскохозяйственный кооператив в Израиле). Руководитель кибуца спрашивает:

— Сколько стоят ваши серьги?

— Десять тысяч долларов.

Руководитель подсчитывает в уме и говорит:

— Поверите вы или нет, мадам, но вы носите на ушах одного племенного быка и пять молочных коров!

Иерусалим, прием в честь дипломатического корпуса. Один израильский офицер появляется в зале с какой-то фантастически роскошной парадной саблей. Его сразу окружают:

— Откуда у тебя эта диковина?

— Раньше я заведовал реквизитом в "Габиме" (самом известном театре в Израиле), и меня по старой памяти пускают туда на склад…

Иерусалим. Приезжий христианин просит на улице еврея:

— Возьмите меня с собой в синагогу, мне хочется посмотреть на еврейское богослужение!

Выйдя из синагоги, христианин говорит:

— Мне в общем понравилось. Но почему при упоминании имени Моисея каждый раз раздавался недовольный ропот? Он же был вашим великим пророком!

На что еврей отвечает:

— За прошедшее время мы пришли к выводу, что он повел нас неправильным путем — не к дорогой нефти, а к дешевым апельсинам.

В Израиле есть немало ортодоксальных евреев, но значительная часть населения не очень-то соблюдает религиозные законы. Даже строгие правила субботы тоже нередко нарушаются.

Один шофер-нееврей живет в Израиле. Он принадлежит к христианской секте, чтущей субботу, и, следовательно, отказывается в шабес водить машину. И вдруг его видят в субботу за рулем!

— Что случилось? — спрашивают у него.

— А я перешел в иудаизм…

Набожный еврей приехал в Тель-Авив. В субботу он сидит в отеле за завтраком и вдруг видит: два еврея курят! Вне себя от гнева, он подзывает хозяина отеля и спрашивает его:

— Вы это видели?

— У нас здесь, в Израиле, никто не принимает такие мелочи всерьез. Курить в субботу — не грех, а удовольствие.

Еврей смотрит в окно и видит, что многие евреи садятся в машины.

— Пфуй! — возмущается он. — И это в шабес!

— А что такого? — спокойно отвечает хозяин. — Люди отправляются погулять, получить удовольствие. Это не грех, они же не в контору едут.

Еврею после такого шока нужно расслабиться, и он заказывает арак. Напиток довольно крепкий, и он хочет развести его водой. Тут уже хозяин отеля взрывается:

— Стойте! Лить воду в такой замечательный арак — это и есть настоящий грех!

— Слава Богу, — вздыхает еврей, — по крайней мере один грех они все еще признают.

Израильский генерал Моше Даян потерял на войне один глаз и с тех пор носил черную повяжу.

Мойше и Сара отправились в варьете. Показывали номер со стриптизом, и Мойше все глаза проглядел, когда стриптизерша в танце сбрасывала с себя белье из черного шелка…

По пути домой он все никак не мог успокоиться — такой прекрасный был вечер! А Сара, напротив, считает, что деньги потрачены зря: такое же удовольствие она может доставить ему дома, причем бесплатно. На следующий день она покупает черное шелковое белье, а вечером, уже все с себя сняв, кокетливо прикрывает бюстгальтером одну грудь и спрашивает:

— Ну, Мойше, что это тебе напоминает?

Мойше, рассеянно взглянув на нее, цедит:

— Моше Даяна.