Хелмец с густой бородой прочитал в Талмуде, что густобородые люди глупы. Он рассердился, но потом решил сделать что-нибудь с бородой. Но что? Брить бороду запрещено. Но нигде не сказано, что нельзя проредить бороду с помощью огня… И он поджигает себе бороду.
Когда у него зажили ожоги, он велел принести себе Талмуд и на той странице, где говорилось о глупости густобородых, написал: "Бодук у-менусе" ("Проверено и испытано").
Хелмец читает: "Бог помогает дуракам".
— Разве люди не говорят, что я осел? Это можно проверить немедленно.
И он прыгает из окна.
Лежит хелмец со сломанными ногами и стонет:
— Я знал, что я не дурак. Но о том, что я
В Хелме.
— Я собираюсь давать деньги в рост.
— Прекрасно. Дайте мне ссуду: пятьсот рублей.
— Ладно. За это я возьму с вас двадцать четыре процента.
— Какая чепуха! С надежного должника просят самое большее десять процентов.
— Ну ладно. Тогда пускай с вас будет десять процентов. Я хочу, чтобы вы были надежным должником.
В Хелме кончились спички. Вечером местечко погрузилось во тьму. Поэтому один хелмец отправляется в соседний город, покупать спички.
Вечером он возвращается — без спичек!
— Интересное дело, — объясняет он. — Когда я туда приехал, был белый день: зачем было покупать спички? А здесь, в Хелме, опять темная ночь!
Диалог на хелмской почте:
— Когда уходит почта в Пинчев?
— Каждый день.
— И в среду тоже?
В Хелме.
— Янкель, ты куда так торопишься?
— Теща моя приезжает. Сообщила, что в среду.
— Но сегодня же вторник!
— Знаю. Но в среду у меня не будет времени.
Хелмец Янкель в кошерном ресторане съел все меню — и остался голодным, словно и не ел ничего. Он снова заказал все меню, потом в третий раз — и все равно не наелся.
На столике стоят соленые крендельки. Он съедает один — и вдруг чувствует, что сыт.
— Знал бы, заказал бы с самого начала один кренделек! — говорит он.
Хелмский меламед нашел работу в соседнем городе. Хотя это не очень далеко, домой он приезжает только раз в год, по большим праздникам.
— Почему ты не приезжаешь каждую неделю? — спрашивает его кто-то.
— Не могу себе этого позволить. Я бываю дома раз в году — и каждый раз после этого жена рожает мне ребенка. Представь, что было бы, если бы я приезжал каждую неделю!
Согласно старинному поверью, в ночь на Тиша-Беав небо разверзается, и в этот миг исполняются любые желания.
В ночь на Тиша-Беав Гершеле и другие евреи сидят перед синагогой, каждый произносит свое заветное желание. Гершеле мечтательно говорит:
— Я хотел бы быть королем. На мое королевство нападают враги, мой дворец в огне — я выбегаю в одной рубашке…
Его слова слышит ребе — и спрашивает удивленно:
— Странное желание! Чего ты, собственно, желаешь? Гершеле, вздыхая:
— Рубашку, ребе!
Гершеле говорит:
— А еще я хотел бы быть единственным попрошайкой в Бердичеве.
Собеседники, ужасаясь:
— Ты хочешь быть нищим?
— Почему нищим? Вы знаете, сколько денег выплачивают за год бердичевские благотворительные кассы? Десять тысяч рублей! И все это досталось бы мне!
Гершеле Острополер пропил последнее, что у него было, и спит на голой скамье. Люди советуют ему:
— Меньше пей и купи себе подушку, набитую перьями!
— Ну уж нет, — говорит Гершеле. — Как-то раз я спал на одном-единственном перышке. Утром я был весь разбитый. А теперь вы говорите, чтобы я спал на целой подушке с перьями!
Однажды к ребе пришел молодой мужчина и спросил, искуплен ли его грех. Он честно отбыл свое наказание: три дня жевал солому. Удивленный ребе заподозрил, что дело тут не обошлось без Гершеле, и призвал его к ответу.
— Да, ребе, — ответил Гершеле, — я принял парня, когда вас не было. Он рассказал, что ночью ошибся дверью, а когда собрался лечь в постель, оказалось, там уже лежит смазливая девушка. Он удрал, но все-таки чувствует себя грешником и хочет искупить свой грех… Ну так вот: если ты убегаешь от красивой девушки, которая лежит в постели, то ты — скотина и должен жевать солому.
К цадику, у которого служил Гершеле Острополер, пришла женщина и стала жаловаться, что от нее сбежал муж. Ребе утешал ее, обещал, что муж вернется. Тут в разговор вмешался Гершеле: "Да не вернется он!" Когда женщина ушла, ребе принялся ругать Гершеле. А тот ответил:
— Ребе, вы смотрели в свои фолианты, и у вас выходило, что в конце концов муж должен вернуться. А я посмотрел на женщину, и мне стало ясно: он ушел навсегда!