Читаем Эвритмическая работа с Рудольфом Штейнером полностью

В немецком языке все согласные в конце и почти все согласные в середине слов произносятся твердо, за исключением некоторой смягченности перед I. Все другие немецкие гласные, в частности Е, являются твердыми звуками.

В некотором смысле можно сказать, что в русском языке мягкость и твердость в произношении находятся в равновесии, может быть даже с некоторым преобладанием мягкого элемента; а в немецком преобладает твердый элемент.

При эвритмизировании русских текстов ко всем этим полярностям добавляется еще и противоположность направлений вверх и вниз. По указанию Р. Штейнера мы делали (например, при эвритмизировании стихотворений Владимира Соловьева) начало каждой строки внизу или в средней зоне, во второй половине строки поднимали кисти и эвритмизировали на уровне головы или над головой, чтобы после снова идти вниз.

Я уже указывала на обратное местоположение звуков в русском и немецком языках (как например, Бог — Gоtt). В одном из разговоров, который я вела с Р. Штейнером во время эвритмической репетиции, он обратил мое внимание на одну особенность духа русского языка, на добавление слова «я» к наименованиям животных (например, в русском слове свинья ударение на Я). Он проводил взаимосвязь с особой задачей России и говорил, что это связано с проблемой Парсифаля и вообще с таким явлением, как шутовство. Парсифаль — «невинный дурачок» («Dег rеinе Тоr»). «Это "я" в данной взаимосвязи имеет глубокий смысл», — сказал Р. Штейнер.

Слово змея также содержит такое Я (змий или змея). Духовнонаучное исследование Р. Штейнера дает нам знание того, что змея — это существо, которое было введено в мир в тот период развития Земли, когда формировался спинной мозг, заключенная в костных трубках нервная система. Но это является основой для Самости. До того существовали только беспозвоночные животные. Змея остановилась на ступени, на которой формировался спинной мозг [72]

Мне бы хотелось добавить, что это Я содержится также в слове обезьяна: Обезьяна, таким образом русский человек бессознательно переживает «О без Я», когда произносит слово обезьяна. Как мы знаем из антропософии, обезьяна в давно прошедшей эпохе частично имела Я, а потом потеряла его. В русском языке эта утрата выражена в самом названии.

Начатое с помощью эвритмии сравнительное изучение звуковой структуры осталось в этот первый год, а также и в последующие, на начальной, подготовительной стадии. Я собиралась продолжить это изучение с лингвистом, который временно находился в Париже, чего, к сожалению, не случилось. В то время я ощутила, как эвритмическая работа, особенно если проводишь ее одновременно на разных языках, благодаря возможности особенным образом углубиться в звуки через жесты и движения облегчает обретение конкретной связи с языком, ведь в наши дни мы уже не чувствуем душевного, духовного непосредственно в звуке.

Не стоит упускать из виду, что в современных языках как гласные, так и согласные больше не являются непосредственным выражением их переживания, как это было в очень далеком прошлом, когда речь исходила из внутренних глубин человеческой души. Тогда был один, распространенный по всей земле язык, праязык. "Да, во всех языках есть определенные звуковые отголоски, которые являются ни чем иным, как остатками этого человеческого праязыка[73].

* * *

За прошедшие годы мы получили от Р. Штейнера указания для положения рук, кистей, пальцев, /зон???/ формирования звуков при исполнении стихотворений, которые передают суть культурной и душевной жизни восточного человека. Эти указания были различными для египетского, с одной стороны, и монгольского — с другой. В рамках последнего, немного дифференцированными и с некоторыми нюансами, были даны указания для китайского и японского.

Для египетского языка положение кисти и пальцев более строгое, стянутое, кистевой сустав более неподвижен (большой палец руки на поверхности ладони касается мизинца).

В китайском пальцы все еще сжаты, но не так сильно, в целом рука немного свободнее и подвижнее в кистевом суставе, причем движение совершается в основном в области носа, ушей и гортани. (Для стихотворений «В тумане вдалеке виднеется мост…» и «Ты спрашиваешь, почему я вью гнездо в зеленом лесу…»: стянуть полностью кисть, а также мизинец и большой палец. Движения — маленькие, многие звуки делать в области глаз, рта и носа, также под подбородком.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука