Европа. Акт 3-й

— Лина, ты и Энри, назовем вас так, — «сканирующие». Бадди, похоже, тоже не простой. Не параноик, тут все понятно. Это хорошо, что мы на него вышли. Нужный человек. Поскольку Бадди, минимум один раз чувствовал, что его сканировали и это не твоя работа, то кто это был? Зачем кому-то знать, что думает Бадди, в момент подписания отказа от владения люсов? Первое что надо сделать — уточнить способности твоей Энди. Не ее ли тут дело? Да-да… понимаю — остановил возражения Лины Палач, — она почти твоя сестра и все такое. Но где гарантия, что она не попала под плохое влияние? Обещаю не рубать сплеча. Это было бы даже хорошо, если бы это была ее работа. Тогда все проще. Далее — разрабатывай Роузов. Насколько я помню, Такер Роуз из усыновленных инкубаторских. Не тут ли закопана говенная бомба? Понятно?

— Да — подтвердила Лина и Палач продолжил:

— Я же поеду к Первому. Он в центральном Доме хорового пения. Там, на молебне, праздник дня рождения Лонни Мартинеса оттачивают. Круглая дата, знаешь ли. Много людей съедется. Со всей Европы делегации будут. Ты понимаешь теперь, что в итоге может случиться? Понимаешь, как все серьезно?

— Да понимаю я, сама об этом думаю. Недавно смотрела списки прибывающих. Знаешь, там много инкубаторских. Очень много. Понятно, люди талантливые. Работают, как волки. Вот и пробиваются в руководство, заслуживают награды и поощрения. Может это просто совпадение, но… все ж… после сказанного Энри, на это «случайное стечение обстоятельств» следует обратить внимание.

— Обратим, обязательно обратим! Теперь на это надо заострить особое внимание, — согласился Палач и оба разошлись по своим машинам.

ВСТРЕЧА

После дежурства Энди не спалось. Само дежурство прошло без происшествий. В случае чрезвычайных ситуаций Энди привлекали к работе в машзале. Там она работала сотрудником средней квалификации. Каждый работник Инкубатора имел минимум две профессии и каждый год вынужден был сдавать экзамены по обеим. Принимала экзамены программа, установленная на центральном компьютере. Она управлял многим в Инкубаторе и между собой ее называли «мозг». Иногда даже замечали, что некоторые проекты усовершенствования оборудования и процессов инкубатора, всплывали как-бы из неоткуда. Внезапно, какому-то должностному лицу, приходила на подпись только что распечатанная кипа бумаги (а в Инкубаторе до сих пор используют бумагу, а не электронные письма с такими же подписями). Лицо эту кипу подписывало, как уже изученную в электронном виде. Далее «кипа» опускалась вниз по должностной лестнице. Снова изучалась и утверждалась, как «годные к реализации проекты». Закупалось оборудование (иногда заграницей и с ухищрениями). Все монтировалось, запускалось, проверялось в специальной лаборатории, внедрялось и далее успешно работало. В результате такого усовершенствования выяснялось, что люди на определенных местах Инкубатора уже не нужны. Или же просто повышалась надежность процессов. Результат — на лицо. Все работает и приносит пользу. Надо назначать премию. Премия еще никому не помешала. Ищут инициатора начала разработки проблемы (при чем уже успешно решенной) — а его нет. Проект как-бы «всплыл» из ниоткуда. Он, внезапно и незаметно, появился в кипе бумаг и электронных папок. Уже полностью разработанным и готовым к реализации. В таких случаях, вся премия, положенная инициатору разработки направления, «разливалась» поставившим подписи. И, естественно, такие просто «молчали в тряпочку». Ходили и гордились своей прозорливостью. Каждый из них «строил умное лицо», показывая, что это он все придумал и молчит, скромничает. Такой, мол, я герой! Даже бумажки нужной не написал. Мне для друзей и денег не жалко. Но другие сотрудники между собой шутили: «Это «мозг» сам по себе все выдал». Смеялись, но некоторые после этого уходили в глубоких раздумьях.