ЕВРОПА И РАСОВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Мировой опыт однозначно свидетельствует – прибыльность крупного производства напрямую зависит от целенаправленного усиления государственной власти как организатора производительных сил и воспитателя соответствующих производственных отношений. Без усложнения государственной власти и общественно-государственных отношений нельзя добиться усложнения и укрупнения производства. Усиливаться же и усложняться государственная власть может либо через рост социальной культуры поведения граждан, либо через укрепление аппарата надзора за порядком в обществе, то есть через ужесточение чиновного и полицейского контроля власти. Однако само по себе ужесточение чиновничьего и полицейского контроля требует денег, денег и ещё раз денег, оказываясь чрезмерно расходной статьёй бюджета государства. Когда экономическая и политическая организация государственных отношений переживает глубокий кризис, то есть, когда бюджет хилый, как сейчас в России, затраты на полицейский и идеологический контроль недостаточны, чтобы подменить организующую роль общественного сознания. Поэтому в ближайшие десятилетия в России укрепление государственной власти осуществимо только и только через революционно быстрое и решительное укрепление городских общественных отношений, создающих общественную власть, дополняющую и подпирающую государственную власть.

Наивысшим видом общественной власти в современном мире господства промышленной цивилизации является социально-корпоративная общественная власть средних слоёв горожан государствообразующего этноса. Или, говоря иначе, самая сильная государственная власть есть власть национального этнократического государства, в котором граждане испытывают высочайшее доверие к правящему классу, признавая его выражающим и отстаивающим кровные материальные и исторические культурные, духовные интересы демократически избирающего такую власть большинства населения. Национальное самосознание в современном мире организует самую дееспособную общественную власть, необходимую для осуществления тяжёлых реформ, что было чрезвычайно убедительно доказано при крахе коммунистической идеологии и коммунистической государственной власти в европейских странах бывшего советского блока. В тех странах Центральной и Восточной Европы, где национальное самосознание складывалось с тридцатых годов, а после эпохи господства коммунистических режимов вдруг получило возможность заявить себя политически, там рыночное реформирование экономик происходит легче и естественнее, чем в странах с неразвитым национально-общественным политическим сознанием горожан государствообразующего этноса.

Политическая слабость нынешнего режима в проведении жизненно важных реформ и утвердившееся господство идеологического либерализма как раз напрямую зависят от крайней неразвитости городской общественной власти в России. А такой власти не может быть в принципе, пока не появится субъект этнократического общественного сознания, – именно, русская нация.

Таким образом, заявления правительства режима диктатуры коммерческого политического интереса о возможности подъёма российского промышленного производства являются верхом абсолютной глупости и бессмыслицы. Промышленное производство в России из разрухи поднять уже удастся только и только очень сильному национально-общественному государству государствообразующего этноса, использующему всю мощь организационного воздействия общественной и государственной власти на выстраивание экономики и на чрезвычайно быстрое воспитание социально-корпоративной культуры поведения связанного с производственными интересами населения страны.

А именно общественного государства нет, и не может быть, при диктатуре коммерческого политического интереса, которая осуществляет проведение политики исполнительной власти в интересах беспредельного эгоизма относительно малочисленного господствующего класса коммерческих спекулянтов вообще и узкой клики кремлёвской и околокремлёвской бюрократии, разворовавшей советскую государственную собственность, в особенности. Никакого общественного государства нет, и не может быть, в условиях беспощадного идеологического подавления выродившимся либеральным режимом всякого проявления русского национализма и социальной ответственности местной власти промышленных, производительных регионов. Любые административно-бюрократические меры этого режима лишь углубляют общегосударственный кризис, который, подобно гангрене, медленно расползается по клеткам всего организма страны, превращая их из жизнеспособных в гниющие.

Остановить разложение и распад России возможно. Но для этого нужно не лечение безнадёжно смердящего режима. Необходимо помочь родиться совершенно новой общественно-государственной власти, власти русского национально-корпоративного общественного государства.