ЕВРОПА И РАСОВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

В особом положении оказалась Италия, которая после либеральных реформ премьер-министра Джолитти переживала накануне Первой мировой войны болезненную либеральную демократизацию, переросшую в буржуазно-демократическую революцию. Приспосабливаясь к зарождению буржуазно-капиталистического общественного сознания, её правительства и господствующие круги проявляли колебания в выборе целей внешней политики, и по причине внутриполитических изменений, будучи накануне войны политической союзницей блока Германии и Австро-Венгрии, Италия постепенно отдалялась от этих держав и долго тянула с вступлением в войну на чьей-либо стороне. Быстрый рост политической культуры представительного самоуправления в условиях перехода к конституционной монархии сопровождался в Италии приобретением опыта конституционной борьбы всех слоёв населения, разделённых разными имущественными интересами и социальным положением. В этой борьбе вначале побеждала либеральная спекулятивно-коммерческая буржуазия, и создаваемая под её влиянием новая исполнительная власть, призванная управлять страной в интересах частных собственников, быстро изменялась, отчуждалась от феодально-бюрократического устройства государственного управления. Из внутренних причин борьбы с реакцией за дальнейшее становление принципиально новой системы буржуазно-политической организации страны, ставшие в Италии господствующими либеральные круги стремились опереться на поддержку либеральных кругов и крупных коммерческих спекулянтов буржуазно-капиталистических государств с национально-общественной организацией власти. Это было тем более выгодным для них, что Италия граничила с Австро-Венгрией и имела территориальные притязания к ней, вследствие чего либеральная буржуазия могла играть на патриотических настроениях среди своих политических противников, использовать такие настроения для укрепления своей власти. В конечном итоге, когда была необратимо разрушена феодально-бюрократическая государственная власть, Италия примкнула к Антанте даже вопреки интересам папского престола, который выступал против Антанты. Именно католическая церковь возглавляла в Средние века становление европейского феодализма и феодальной государственной власти, и папскому престолу во время войны гораздо ближе были захватные интересы феодально-бюрократической Австро-венгерской империи, нежели пробуждавшейся буржуазно-демократической революцией к национально-общественному бытию Италии.

Первопричиной этой войны стала, таким образом, неспособность феодально-бюрократических Германии и Австро-Венгрии перейти к рыночному, конкурентоспособному развитию индустриальных производительных сил, которые в результате полувековой бурной индустриализации пришли к кризису перепроизводства. Кризис этот обострялся год от года с конца девятнадцатого века, когда в Европе происходило становление крупных, общеевропейских спекулятивно-коммерческих капиталов, владельцы которых стремились ослабить государственную власть и поставить её в зависимое от себя положение посредством общеевропейской интеграции. Товарное производство переживших быструю феодально-бюрократическую индустриализацию государств всё в большей мере зависело от торговли за рубежом и от силы коммерческого капитала, который её обслуживал. А нарастающее в связи с этим влияние коммерческого экономического интереса начинало подтачивать основания централизованной власти таких государств, вело к деморализации чиновников. Требуемое коммерческим политическим интересом и его идеологией либерализма ослабление влияния государства в политике, в культуре, в пропаганде средств массовой информации мало-помалу разъедало социально-корпоративную дисциплину на крупном промышленном производстве, то есть, как ржа железо, разъедало этику производственных отношений, тем самым затормаживая и останавливая усложнение производства, его научно-технологическое совершенствование. В крупных империях, в Германии и Австро-Венгрии, где была особенно сильной зависимость промышленного производства от эффективности управления страной со стороны феодально-бюрократической власти, начинался медленный и малозаметный на поверхностный взгляд распад сложного производства. Индустриальное производство теряло прежнюю скорость развития, приходило в состояние застоя, поскольку терялась управляемость государственной бюрократией укреплением дисциплины и трудовой этики в производственных отношениях.