Европа и Россия в огне Первой мировой войны

Конец XIX в. знаменовал собой окончание эпохи освоения европейскими государствами пространств земного шара. Существовавший во второй половине XIX в. вакуум власти в Латинской Америке, Черной Африке и Китае к началу XX в. был заполнен. Пространство Индии находилось под контролем Великобритании, и оборона его во многом определяла мировую политику Британского государства. К началу XX в. раздел африканского и азиатского регионов в целом был завершен, но существовала возможность его передела между ведущими европейскими государствами. Этот передел был возможен только при переходе германской политики от Realpolitik к Weltpolitik (9). Поворот в сторону мировой политики означал стремительный рывок Германского государства не только в экономической, но и во внешнеполитической сфере, столкновение его с французскими и британскими интересами.

Существенную роль в активизации колониальной политики сыграл образованный К. Петерсом в 1891 г. и преобразованный в 1894 г. Всегерманский союз. Созданный как реакция на заключение Германии с Великобританией Гельголанд-Занзибарского договора 1890 г., Всегерманский союз должен был играть роль усилителя националистических тенденций в германском обществе и пропагандиста активной колониальной экспансии. Численность его членов к началу Первой мировой войны составляла около 40 тыс. человек. Социальный состав союза был неоднороден и включал в себя как чиновников, так и бизнесменов, профессоров германских университетов, журналистов, школьных учителей и др. Союз выражал интересы промышленно-финансовых групп и прежде всего тяжелой и военной индустрии. Большую роль в поддержке союза играл рурский промышленник Э. Кирдорф. Отделения союза были почти при всех университетах Германии, а в главный комитет в 1904 г. входило 19 профессоров. Первым председателем союза, занимавшим этот пост с 1893 по 1908 г., был Э. Хассе, известный в научных кругах экономист (10). Симптоматичным является членство во Всегерманском союзе крупного географа и основателя немецкой школы геополитики Фридриха Ратцеля (1844–1904). Его взгляды отражали ожидания и потребности германского общества, воспроизводили германскую политику вильгельмской эпохи.

Ф. Ратцель окончил Политехнический университет в Карлсруе, затем продолжил образование в Хайдельберге и являлся учеником профессора Эрнста Геккеля. Он участвовал в германо-французской войне 1870 г. и был награжден Железным крестом за храбрость. По политическим пристрастиям его взгляды были близки к националистическому лагерю. С 1891 г. он являлся членом «Всегерманского союза», совмещая политическую деятельность с преподаванием географии сначала в Техническом институте Мюнхена, а с 1886 г. — в Лейпцигском университете. Среди его работ наибольшей известностью пользовались «Антропогеография» (1882) и «Политическая география» (1897).

Своим сочинением «Политическая география» Ф. Ратцель заложил основу геополитической науки. Его научные размышления гармонично сочетались с политическими взглядами члена «Всегерманского союза». Он полагал, что интересы народов и государств детерминированы почвой, и их развитие определяется размером территории и географическим местоположением, которые оказывают непосредственное воздействие на движение истории. Государство выступало как «живой организм… произрастающий из почвы» и представляющий собой образование, обеспечивающее духовную связь с землей. «Государства на всех стадиях своего развития рассматриваются как организмы, которые с необходимостью сохраняют связь со своей почвой и поэтому должны изучаться с географической точки зрения» (11). Государству «как организму, как единому целому присущи движение и рост», которые выражаются в приращении территории, расширении политических и географических границ. Каждое государство в период своего существования проходит стадии рождения, формирования, роста и гибели. Оно обладает собственной «пространственной концепцией», включающей в себя механизм развития и пределы роста государства. «Государства развиваются на пространственной базе, все более и более сопрягаясь и сливаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии». Таким образом, государства представляются «пространственными явлениями, управляемыми и оживляемыми этим пространством» (12).