Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Английская революция середины XVII в. была первой буржуазной революцией европейского масштаба, но отнюдь не первой из ранних буржуазных революций. Вернее было бы сказать, что она была последней из них (если не считать «славной революции», завершившей ее дело). Кроме того, она была отделена более чем полутора столетиями от следующей крупной буржуазной революции — Французской. Такой разрыв во времени во многом определил создание благоприятных международных условий для развития английского капитализма. При этом выгодные для Англии «аспекты» внешней среды были связаны не только с уровнем развития других европейских стран, но и с тем влиянием, которое она оказывала на них. Как известно, мануфактурное разделение труда развивает и расширяет общественное разделение труда, что можно проследить в XVIII в. не только в самой Англии, но и в других странах Европы. Нельзя забывать и о возможностях, которые открывались для английской буржуазии в торговле с колониями. Автор известного описания Англии в начале XVIII в. Дж. Чемберлен с удовлетворением констатировал: «Наша торговля самая значительная во всем свете, и, по правде говоря, среди всех стран Великобритания является наиболее подходящей для торговли как по причине своего островного положения, так и благодаря своей свободе и превосходной конституции»[102].

В начале XVIII в. мануфактурное производство в Европе вступило в последний этап своего развития, непосредственно предшествовавший промышленной революции. Мануфактура нигде не могла охватить общественное производство во всем его объеме и преобразовать его до самых основ, которыми оставались городское ремесло и сельские промыслы. Тем не менее в некоторых районах в определенных отраслях производства мануфактура полностью подчиняла себе ремесло. Так, в середине XVIII в. (в 1751 г.) французский правительственный чиновник сообщал, что в городе Анже «очень много ткачей, однако почти все работают на счет буржуа, которые снабжают их пряжей, и почти нет работающих за свой счет»[103]. Полное преобладание мануфактуры над ремеслом было достигнуто лишь в XVIII в. в Англии и Голландии, в ряде отраслей производства Франции и в отдельных производствах в других странах. При этом в Англии и Голландии и, в значительно меньшей степени, во Франции речь шла о преимущественно зрелых формах крупного мануфактурного производства, тогда как в других странах такие формы встречались скорее в виде исключения.

Общий хозяйственный подъем приводил к демографическому росту, в свою очередь имевшему серьезные социальные и экономические последствия. Население Европы возросло примерно со 118 млн человек в 1700 г. до 140 млн в 1750 г. и 187 млн в 1800 г. Несомненно, что этому росту способствовали не только создание дополнительных рабочих мест благодаря развитию мануфактур, но некоторые улучшения медицинского обслуживания части населения, распространение в быту элементарных гигиенических норм, введение прививок против оспы. Наиболее быстро росло население в Англии, за столетие оно увеличилось вдвое — с 5–6 млн до 11 млн человек. Во Франции население возросло с 16 млн в 1715 г. до 26 млн в 1789 г. В европейской части России численность населения увеличилась примерно на половину — с 18 млн до 27 млн, но этот рост частично объясняется вхождением в состав российского государства новых земель.

Несомненно, что последствия демографического роста были различными в зависимости от общественных условий в разных европейских странах. В раннебуржуазных странах и во Франции он способствовал умножению на рынке труда свободных рабочих рук, в которых нуждалась мануфактура, расширению емкости рынка для сельскохозяйственных и промышленных товаров. В феодальных странах он подтолкнул процесс расслоения крестьянства, увеличивая число обезземеленных и малоземельных. Бросается в глаза относительно медленное возрастание за немногими исключениями (Лондон и др.) населения городов — оно нигде в Европе не превосходило 20 % всего населения, кроме Фландрии. и Брабанта (24 %), Голландии (55 %) и Сицилии. Миграцию деревенского населения в города значительно ограничивало развитие капиталистической домашней промышленности в сельских районах.