Европа нового времени (XVII—ХVIII века)

Примечательным аспектом деятельности сторонников просветительских идей были усиливавшийся интерес к философской проблематике и к опыту европейской общественной мысли XVII–XVIII вв. Прежде всего это проявилось в ознакомлении с многими трудами английских, французских, немецких и других европейских просветителей и в распространении ряда их произведений как в оригиналах, так и в переводах. Это было тем более примечательно, что в Польше до середине XVIII в., а в Австрийской монархии отчасти и позднее важнейшие труды передовых европейских мыслителей были под запретом. Во второй половине XVIII в. положение постепенно начинает меняться. В Габсбургских землях, например, с 1752 по 1790 г. на немецком (в Вене и Праге) и венгерском языках было выпущено 56 переводов сочинений Вольтера, два раза в Вене (1779) и один раз в Праге (1781) выходили произведения Ш. Монтескьё, а продажа его «Духа законов» на французском языке была дозволена еще в начале 1750-х годов.

Одновременно появлялись и первые опыты самостоятельной разработки философских вопросов, хотя они носили еще робкий характер и несли на себе печать непоследовательности и компромисса между философским рационализмом и религиозным провиденциализмом — таковы, например, работы Я. Бергхауэра (1684–1760) в Чешских землях, А. Яслинского (1715–1784) и Я.Б. Хорвата (1732–1800) в Словакии, хотя у последнего уже встречается критический подход к учению Канта. Более характерным, однако, для просветителей в Центральной и Юго-Восточной Европе было включение общефилософской проблематики в труды по истории, филологии и естественным наукам, а также в публицистические выступления. Об этом, в частности, свидетельствовало творчество таких выдающихся общественных деятелей, литераторов и ученых, как Г. Коллонтай, Ф. Езерский и С. Сташиц в Польше, Д. Бешеньеи, Ф. Казинци и Г. Берзевици в Венгрии, И. Борн, Й. Добровский и И. Прохазка в Чешских землях, А. Линхарт в Словении, Д. Обрадович в Сербии и т. д. Общефилософская проблематика получила отражение в трактате Паисия Хилендарского и в воззрениях ближайшего его предшественника Д. Брадати (ок. 1690–1760). Спецификой этого процесса было то, что значительная часть просветителей у славянских и балканских народов либо принадлежала к духовному сословию, либо была связана с ним по происхождению и воспитанию. Это не могло в ряде случаев не накладывать отпечатка на развитие общественной мысли, ослабляя или сглаживая остроту борьбы с клерикализмом, которая за немногими исключениями велась не против религии как таковой, а против некоторых устаревших и ставших одиозными церковных институтов.

Наиболее целостным феноменом общественной мысли XVIII в. в остэльбском регионе было польское Просвещение. Наряду с ним высокого уровня развития достигли идеи просветительского типа в венгерской, чешской, словацкой и греческой среде, а также у сербов и словенцев. При этом у ряда балканских народов задачи просветительского этапа общественной мысли решались порой с использованием некоторых приемов поэтики барокко, что придавало процессу идейного развития черты регионального своеобразия. Таким образом, если далеко не во всех случаях представляется возможным говорить о национально-просветительских воззрениях как о всеохватывающей идейно-культурной системе, в главных, основных чертах это течение общественной мысли у всех славянских и балканских народов ареала имело все же немало сходного. Представители этого направления подвергали критике феодально-клерикальную идеологию, осуждали суеверия и религиозный фанатизм, отстаивали требования духовной свободы и веро-терпимоств, эмансипации личноств как части национального коллектива, а в ряде случаев высказывались за смягчение или отмену крепостного права и проведение реформ, которые объективно отвечали развитию буржуазных отношений.