Европа, тюрки, Великая Степь

Естественно, литературные источники, свидетельствующие о великой «железной» поре тюрков, появились позже, чем сами горны. А археологи нашли то, что не попало на глаза чужакам. Например, находка чугунного плуга на Алтае говорит сама за себя, а плугу тому более двух тысяч лет. Нигде в мире подобного не было. И этот плуг, вернее, новая технология обработки земли пришли вместе с кипчаками в Европу… Ее принесли варвары-разрушители… Что они разрушили? Мотыжное земледелие в Европе!

Вряд ли кто совершил больше открытий, чем академик А. П. Окладников — Колумб сибирской археологии. Беда в том, что этот выдающийся археолог-организатор работал в годы «борьбы с пантюркизмом», тогда был свой мир понятий и образов, абсолютно недоступный для нормального человека. Ученые и власть обманывали друг друга.

Почти никогда не расшифровывал Окладников, что за народ жил на Алтае и что с ним стало. Это запрещалось принятыми правилами игры. «Исчезнувший народ» — таково было избранное им условное наименование. А несколько раз он нарочито подчеркнул, что не тюрки жили на Алтае. Тюрки, мол, вели кочевой образ жизни и были монголоидами, а его мифические «алтайцы» и «сибиряки» жили оседло в рубленых избах и были европеоидами, что прозрачно намекало на поселения славян. И этот «намек» очень хорошо поняли славянофилы в Кремле.

Надо полагать, эти путаные фразы предназначались не для науки, а для тех, кто «руководил наукой» и «заказывал музыку». Политикам важно видеть только то, что они желают видеть. Нет нужды спорить с ними. Главное — археологи признали за «исчезнувшим народом» качественно новое земледелие и подтвердили это конкретными находками. Все! Остальное — мелочи и ерунда.

А если на Алтае было «не примитивное, мотыжное, а высокоразвитое, плужное земледелие», то, продолжает рассуждения академик Окладников, было и «применение тягловой силы рабочего скота». Конечно, было… На что хотелось бы обратить особое внимание. Мысль эта возникла у Окладникова после раскопок поселка Улан-Бор на берегу реки Унги, оставленного людьми более полутора тысяч лет назад. Удивительнейшее место!

Во-первых, городище Улан-Бор заселяли европеоиды, оно существовало десятки веков. Во-вторых, там жили и ремесленники, которые среди прочего инвентаря изготовляли жернова для ручных мельниц. Выходит, людям в поселке Улан-Бор было что молоть.

Около одной такой мельницы нашли кувшин с зернами проса. Значит, просо было знакомо «исчезнувшему народу» как сельскохозяйственная культура. Просо и рожь отмечал у кипчаков и византийский посланник Приск.

В поселке жили скотоводы и земледельцы, жили богато… Один только этот факт многое говорит об образе жизни алтайцев. Хотя, несомненно, и кочевки у них были — на отгонные пастбища. А как же без летних кочевок? Или без сенокосов? Значит, и кибитки были, в них летом, в сезон выпаса, жили чабаны. Рисунки на скалах подтверждают и это.

Из всех животных предпочтение у кипчаков отдавалось коню. Его обожествляли, что видно и по захоронениям. Конскую упряжь обязательно украшали крестами — знаками Бога Небесного, Тенгри. Для настоящего тюрка не было на Земле творения чище, чем конь, не было существа величественнее. Один только запах его лучше любого нектара. В тюркском языке, между прочим, насчитывают сорок эпитетов, обозначающих масть коня… Задумаемся, сорок эпитетов…

Профессор Руденко писал: «Необходимо признать, что горноалтайцы того времени обладали верховыми конями, которые по своим качествам если не оставляли далеко позади всех лошадей древнего мира, известных нам по раскопкам, то не уступали лучшим из них». Что добавить к словам специалиста, если летописи Персии и Индии говорят то же самое?

Конь стал плотью и кровью кипчака и ответил народу верностью — вывел тюрка в степь, открыл ее чарующие просторы. Собственно, вся жизнь степняка, с «гуннских» времен, проходила на коне или рядом с ним. Таков был образ жизни! Ни один народ мира не имел ничего подобного.

Для своего «конного» образа жизни — с конем и на коне — алтайцы придумали одежду. Седло со стременами, каблук к сапогу и многое другое появилось на свет потому, что какой-то непоседливый тюрк понял, что, оседлав коня, он лучше увидит мир. Поэтому «оседлать коня» есть первое священное желание кипчака.

…Кладбище городка Улан-Бор удивило археологов и обрядом захоронения. Такой обряд прежде не встречался.

Издревле покойников в Сибири хоронили вместе с различными предметами. Даже самого бедного человека полагалось отпускать в мир иной, положив в его могилу хотя бы две стрелы. На кладбище Улан-Бора не встретилось ничего. Ни в одной могиле. Ни бусинки, ни дешевых украшений. Только кости.