Европа, тюрки, Великая Степь

С XV века в Москву зачастили иностранцы, они оставили содержательные и очень поучительные записки, фиксируя в них то, что могло быть использовано Западом в его политике. Неточности в них почти исключались. Часть их записей, конечно, носила разведывательный характер, иные написаны льстивой рукой. Они сохранились! И по этим независимым от верховных правителей Москвы свидетельствам складывается совсем иное впечатление о Руси, о ее облике, нежели говорит «двойная» российская наука.

Едва ли не каждый иностранец, попавший в Москву XVI века, отмечал лживость и хитрость ее жителей: «Народ в Москве, как говорят, гораздо хитрее и лукавее всех прочих и в особенности вероломен при исполнении обязательств…» — записал один гость. «Что касается до верности слову, то Русские большей частию считают его почти ни по чем, как скоро могут что-то выиграть обманом и нарушить данное обещание», — написал другой.

«…Всякий Русский не верит ничему, что говорит другой, но зато и сам не скажет ничего такого, на что бы можно было положиться. Эти свойства делают их презренными в глазах всех их соседей», — отметил Дж. Флетчер в XVI веке.

Только подневольностью, точнее, даже рабством можно объяснить пассажи в русских исторических сочинениях, над которыми откровенно смеялись трезвомыслящие люди. Примеров масса. Наиболее громкий — книга маркиза Астольфа де Кюстина, который в XIX веке досконально изучил переведенный на французский язык труд господина Карамзина… Кому только понадобилось делать сей перевод?

Французский ученый написал об «Истории государства Российского» Карамзина: «Если бы русские знали всё, что может внимательный читатель извлечь из книги этого льстеца-историка, которого они так прославляют, они должны были бы возненавидеть его и умолять царя запретить чтение всех русских историков с Карамзиным во главе, дабы прошлое ради спокойствия деспота и счастия народа… оставалось в благодетельном для них обоих мраке забвения».

Прекрасный совет! «Если бы знали…» Но откуда узнать? Общество медленно гниет «оттого, что поверило словам, лишенным смысла», писал де Кюстин о России. Противоречия убьют общество, «чтобы питаться его трупом». Как в воду смотрел этот уверенный в себе француз.

Особенно в XX веке Россия стала страной, «которую покидают с великой радостью и в которую возвращаются с великой грустью». Плохой страной для своего народа стала она! Но, заключает де Кюстин, «не напрасно Провидение скапливает столько бездействующих сил на востоке Европы. Когда-нибудь проснется спящий великан, и сила положит конец царству слова».

Так и будет, потому что ложь не вечна.

О мифических славяно-русах, из которых при неясных обстоятельствах получилась часть русских, здесь уже говорилось. Настоящий абсурд… Но он возведен в ранг академической науки. С XVIII века тюрки официально становились русскими. Число славян в иных поселениях России увеличилось в сотни и тысячи раз. Как удался властям этот этнографический опыт?.. В стране тогда творили не геноцид, а что-то иное, чему еще не подобрано название. Целый народ отправляли в небытие — то был тюркский народ!

Но ведь то же этнографическое «превращение» приписано тюркам, степной России, где якобы проживали «татаро-монголы». Из них — из татаро-монголов! — явилась на свет Божий еще одна часть нынешних русских. Точнее — вся Южная Россия, лежащая к югу от Москвы-реки и до Кавказа! Десятки миллионов людей!

Термин «татаро-монголы» утвердился. Им пугали детей в гимназиях и школах как кровожадным чудовищем, которое нарушило покой России, от которого идут все ее беды и страдания… Но что это за гибрид — «татаро-монголы»? И кто придумал его?

Впервые эту нелепость составил в 1823 году простой учитель гимназии П. А. Наумов. Он в своей брошюрке так построил рассуждения. «…Все историки между собой согласны, что сии свирепые завоеватели были не татары, а монголы», — рассказывал названный автор о событиях XIII века, монголы же «по мере приближения их к пределам нашего отечества и к странам Западной Азии были усилены местными татарами, т. е. народами турецкого племени». Наумову и пришла сногсшибательная идея: назвать их татаро-монголами. На большее учителю гимназии не хватило ни знаний, ни фантазии.

Но его «логика» понравилась научному Петербургу, и ярлык, подвешенный тюркам, с 1823 года вошел в научный лексикон. «Татаро-монгольское» иго устроило и российские власти своей страшащей неопределенностью… Что-то зловещее несло оно, действительно пугающее.

Разве кто-нибудь, кроме Карамзина, задумывался тогда, что народа «татары» в XIII веке в природе не было. «Ни один из нынешних народов татарских не именует себя татарами», — отмечал в XIX веке и сам великий историк России.

Тогда кто же такие татары?