Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

Эта конституция и оказалась (в полном логическом соответствии с только что указанными характерными чертами данного исторического периода) самой устойчивой из всех конституций, когда-либо во Франции существовавших от самого начала Великой революции 1789 г. Собственно, защитникам этой конституции пришлось четыре раза — при маршале Мак-Магоне, в эпоху упомянутого выше так называемого «переворота» 16 мая 1877 г., в 1887 г. — в эпоху генерала Буланже, в 1891–1892 гг. — во времена так называемого «панамского дела», и в 1898–1900 гг., в годы дрейфусовского процесса, — оборонять республику от очень резких и страстных нападок справа, со стороны монархических партий, а также крайних националистов; но все эти нападения ограничивались борьбой в печати, в парламенте, на публичных митингах; иногда дело доходило до уличных демонстраций, но если исключить не имевшее даже и тени успеха выступление Деруледа на похоронах Феликса Фора, то ни разу ярые враги республики не находили возможным учинить открытое вооруженное на нее нападение. Ни за монархистами, ни за крайними националистами не стояло сколько-нибудь серьезной силы. Остатки дворянства, крайне незначительная часть крупной буржуазии, часть католического духовенства, часть генералитета и офицерства — вот слои, на которые опирались «противники справа», желавшие уничтожения парламентарной республики. Всего этого было мало. Когда они объединились в 1887 г. вокруг генерала Буланже, сделавшегося как бы олицетворением идеи «реванша», т. е. будущей войны против Германии, то даже среди его сторонников не было точно выяснено, во имя чего следует низвергнуть республику? Во имя нового цезаря, т. е. самого генерала Буланже, или во имя возвращения на престол династии (Орлеанской, так как Бурбонов уже на свете не было)? Точно так же, когда по делу о крахе Панамской компании среди всей буржуазии и среди более зажиточных слоев крестьянства началось страшное волнение, так как оказались причастными к самым неблаговидным проделкам не только члены парламента, но и некоторые министры, то монархистам все же не удалось своей агитацией внедрить мысль о необходимости заменить «сгнивший» республиканский строй каким-либо иным. Наконец, когда в эпоху дела Дрейфуса, капитана французской службы и еврея по происхождению, обвиненного в 1894 г. в шпионстве в пользу Германии, начали всплывать факты, доказывавшие необоснованность обвинения и подложность доказательств, вся Франция разделилась на два лагеря, и с 1898 г. монархисты и националисты, имевшие полную поддержку как церкви, так и значительной части (на первых порах) офицерства, повели очень успешную пропаганду, которая склонила первоначально на их сторону обширные слои буржуазии и крестьянства. Что касается рабочего класса, то в нем боролись два течения. Одни разделяли точку зрения старого вождя левого течения Жюля Геда, утверждавшего, что дело Дрейфуса — ссора одних капиталистов с другими, что это как бы семейная распря в недрах буржуазного класса, что для рабочих Дрейфус такой же посторонний и враждебный человек, как и осудившие его полковники и генералы, и что делать из этого судебного процесса почву для успешной классовой борьбы нет ни возможности, ни необходимости. Напротив, Жорес утверждал, что рабочий класс, отстаивая Дрейфуса от ложных обвинений, борясь против попрания в лице Дрейфуса прав человека и гражданина, борется за свое собственное дело, что объединение монархистов и националистов с церковью и с высшими чинами армии грозит самому существованию республики и что если так, то французскому рабочему классу далеко не все равно, в каких государственных рамках будет протекать его классовая борьба: в республике или в монархии. В общем, точка зрения Жореса победила. Уже с 1899 г. стал обозначаться явный, хотя сначала и медленный поворот общественного мнения в средней и мелкой буржуазии, среди представителей свободных профессий, в ученых и литературных кругах против грозившей Франции победы объединившихся реакционных партий. Радикалы в конце концов восторжествовали, и кабинеты Вальдока Руссо (1899–1902 гг.) и Эмиля Комба (1902–1905 гг.) не только ликвидировали дело Дрейфуса полным восстановлением несправедливо осужденного в его правах, но и повели наступление против воинствующего клерикализма и против реакционно настроенных кругов командного состава армии. В течение всего этого времени радикалы пользовались полной поддержкой социалистической партии. Идея «сотрудничества классов» в общей борьбе против реакции, выдвинутая Жоресом, временно торжествовала. Борьба против конгрегации, вопрос об отделении церкви от государства (отделение состоялось в 1906 г., уже в министерство Рувье, но было подготовлено Комбом) — все эти проблемы разрешались радикальным правительством при деятельной поддержке социалистов. Но с 1906 г. это сотрудничество окончилось. В кабинете Саррьена (1906 г.) министром внутренних дел сделался Клемансо, который вскоре стал главой кабинета; его кабинет продержался до середины июля 1909 г.