Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

В этом смысле, конечно, вожди Антанты нисколько не превосходили в «моральном» отношении вождей Австрии и Германии, и если бы немецкие публицисты и ученые вели полемику на этой почве, то с ними справиться в споре было бы мудрено. Но фактически случилось так, что Англии и Франции невыгодно, неудобно, рискованно было начинать войну именно уже летом 1914 г.; даже России, где говорилось и писалось много воинственного и легкомысленного в последние месяцы, тоже невыгодно было немедленно выступить уже летом 1914 г., хотя, заметим, поведение русских дипломатов и военных очень сильно содействовало катастрофе даже и в тот момент. А в Германии и в Австрии, Вильгельму и Бетман-Гольвегу, Берхтольду и графу Тисса, генералу Мольтке и Гетцендорфу[76] показалось совсем верным и выгодным делом раздавить Сербию, которая годами систематически раздражала и провоцировала Австрию; если же Россия и Франция вмешаются в дело, то и для войны с ними лучшего времени может не найтись; не следует к этому открыто стремиться, но нечего этого и бояться: Англия, самый могучий из противников, не захочет и не сможет в данный момент воевать.

Таков был констатируемый всеми документами ход рассуждений руководителей германской и австрийской политики, если даже толковать все их действия в самом лучшем для них смысле, т. е. если даже отвергнуть мнение Карла Либкнехта, Курта Эйснера, князя Лихновского, Греллинга об умышленном, с первого момента, германском провоцировании войны с Францией и Россией, если даже признать, что фон Мольтке, открыто жаждавший войны и хвалившийся этим, был исключением.

Защитники же германского правительства стали на совсем безнадежную точку зрения: они решили доказать, что на Германию напали в июле — августе 1914 г.; не то, что враги ее способны были напасть на нее впоследствии (это было бы совершенно верно), но что они уже напали на нее в 1914 г. (wir waren angegriffen!). Конечно, такая постановка вопроса была Антанте в высшей степени выгодна: публицисты и дипломаты Антанты, доказывая, что Антанта и не хотела и не думала нападать на Германию уже именно в июле-августе 1914 г., незаметно и ловко сделали отсюда вывод, что и вообще Антанта думала будто бы только о всеобщем мире и спокойствии, что она существовала якобы лишь для обороны от германского властолюбия, что она — прирожденная и общеизвестная носительница начал высшей морали в политике, святой идеи защиты слабых наций, истинного пацифизма, братства народов, гуманности, демократии, цивилизации и т. д., и т. д.

Конечно, спор не мог не возгореться с новой силой. Он еще долго, вероятно, не окончится. Обе стороны все еще увлекаются в одинаковой степени нелепой и детской мыслью обвинить в войне исключительно противников; обе стороны одинаково усердно замалчивают невыгодные для них факты и извращают сплошь и рядом истину.

Постараемся в самом сжатом виде напомнить ход событий в эти 34 дня, предшествовавшие наступлению величайшего по размерам кровопролития во всемирной истории.

В воскресенье 28 июня 1914 г. прибывший на маневры войск в г. Сараево (в Боснии) наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд подвергся двойному покушению: когда он проезжал по главной улице, в карету была брошена бомба, но безрезультатно. Спустя несколько часов, когда Франц-Фердинанд и его жена после одного визита проезжали в автомобиле по одной узкой улице, подошедший к ним студент-серб Гаврило Принцип двумя выстрелами из револьвера убил как эрцгерцога, так и его жену.

Это покушение связывалось с тем возбуждением против Австрии, которое особенно живо чувствовалось среди сербов с момента аннексии Боснии и Герцоговины в 1908 г. Особенно ненавидели Франца-Фердинанда, будущего императора, и приписывали ему воинственные планы против Сербии. В Сербии, в особенности в офицерских кругах, шла в 1909–1914 гг. кипучая национальная пропаганда с чисто завоевательными целями против Австрии. Упорное сопротивление Австрии в 1912–1913 гг. всяким попыткам Сербии найти выход к морю еще более разжигало эту вражду. В листках и газетах, издававшихся в Белграде, Австрию обвиняли в желании экономически задушить Сербию, обессилить и присоединить ее к владениям Габсбургской династии. Когда 11–13 июня 1914 г. к Францу-Фердинанду в его замок Конопишт (в Чехии) прибыл в гости император Вильгельм II и начались совещания между ними, то в Сербии это было истолковано как последние приготовления к нападению на Сербию. Сербов беспокоила миссия Лимана фон Сандерса в Константинополе: им казалось, что, утвердившись в Константинополе и реорганизовав турецкую армию, немцы так или иначе покончат с Сербией, мешающей им. Наиболее горячие головы из этих националистических агитаторов, не стесняясь, заявляли, что только отторжение от Австрии Боснии, Герцоговины, Хорватии, Славонии и присоединение их к Сербии может обеспечить будущность Сербии.