Европа в средние века

«... Затем французы направились в Константинополь, чтобы завоевать ту землю, и встретилась им эта секта; умножившись, они поставили епископа, которого называли епископом латинян... затем французы, направлявшиеся в Константинополь, возвратились в свою землю, проповедовали там и, увеличившись в числе, поставили епископа Франции. Так как вначале французы введены были в искушение в Константинополе болгарами, еретиков по всей Франции называют болгарами. Также и жители приграничных провинций Франции, внимавшие их проповеди и прельщенные французскими еретиками, умножились настолько, что поставили себе четырех епископов — в Каркассонне, Альби, Тулузе и Ажене.

Ансельм Александрийский «Tractatus de hereticis», около 1260-1270. «Трактат о еретиках»)

«Собравшись в церкви Святого Стефана и призвав туда епископа Пуатье, означенного графа Тулузского и примерно триста клириков и мирян, мы повелели им изложить нам их веру и отречься от нечестия, расползавшегося по всей земле вместе с их сатанинской проповедью, возвратившись к истине католической веры с помощью спасительной исповеди. И они среди прочих своих речей представили хартию, в которой были записаны положения их веры, и принялись их читать так, как они были написаны. Но поскольку среди понятных нам слов некоторые, показавшиеся нам подозрительными, могли скрывать проповедываемую ими ересь, если только подозрения не будут рассеяны с помощью более пространных объяснений, мы потребовали, чтобы они защищали свое вероучение на латыни; ибо язык их не был нам достаточно знаком и поскольку было известно, что Благовествования и Послания, в которых они хотели найти подтверждение своего вероучения, были написаны по-латыни. Однако, видя, что они не осмеливаются сделать этого, будучи совершенно несведущими в латыни, как это выяснилось, когда один из этих двоих попытался объясниться по-латыни, не сумев связать и двух слов и совершенно смешавшись, мы вынуждены были проявить снисходительность и выслушать их речь о Таинствах Церкви на народном языке — по причине их невежества, что, конечно же, довольно нелепо...»

Пьер де Сен Кризогон.